Глава 22
В небольшом подмосковном местечке Веревкино
жили две девушки: Рая и Луиза. Первая была красавицей, певуньей и танцоркой.
Местные парни сохли по Раечке, но она хорошо знала себе цену и всем женихам
давала от ворот поворот. Замуж за конюха или тракториста Раечка не собиралась,
она вообще не хотела жить в колхозе, мечтала вырваться в город и ходить там по
асфальтированным улицам в чистеньких туфельках, а не месить грязь
страхолюдскими сапогами.
Господь наградил Раю замечательной внешностью,
но обделил трудолюбием, поэтому девушка, с грехом пополам закончив пять
классов, осела дома. Мать и отец пытались приставить ее хоть к какому-то труду,
но у Раечки в голове были одни танцульки и никакой ответственности, все более
или менее хорошие деревенские занятия ее не привлекали. Впрочем, в конце концов
Рая все-таки оказалась при правлении колхоза, но она не стала ни бухгалтером,
ни зоотехником, ни агрономом, красавица шлялась со шваброй и тряпкой. А если уж
совсем честно, то председатель не выгонял лентяйку лишь по одной причине: мама
Раечки была уважаемым человеком – директором школы, выучила грамоте почти всех
веревкинцев. Только из-за родительницы Рае прощали редкостное нежелание
работать.
Вот Луиза была иной, ее с младшей сестрой по
возрасту разделяла чистая ерунда, да и мама у них была одна, но, несмотря на
родство, старшая девочка разительно отличалась от младшей. Окончив школу, Луиза
уехала в Москву и ухитрилась поступить в вуз. Оказавшись в столице, она не
забыла родню и приезжала в колхоз на праздники, привозя подарки. Первый раз
Луиза появилась в отчем доме на 8 Марта, и Рая чуть не умерла, разглядывая, как
она говорила, уродину. Луизу теперь было трудно узнать, конечно, она не стала
красавицей, у нее не появились шикарные волосы и огромные глаза, не
сформировалась осиная, как у Раи, талия, зато девушка была одета в красивое
платье и элегантные ботиночки. Хороши оказались и привезенные ею подарки.
– Где же ты деньги взяла! – ахнули
мать и отчим.
Луиза улыбнулась и выложила на стол конверт.
– В Москве, мамочка, – тихо сказала
она, – заработать легко, кругом возможности, надо лишь меньше спать. Я
утром учусь, а вечером уборщицей в метро работаю, знаешь, как там хорошо
платят? Да еще всякие льготы дают, вроде бесплатного проезда.
Рая испытала острый приступ зависти, она тоже
состояла при ведре и тряпке, только ей доставались гнутые копейки, на которые
новые платья не купить!
– Теперь замуж надо выйти, –
вздохнула мама, – за москвича, и считай, жизнь удалась!
Луиза улыбнулась:
– Маловероятно, мамочка, сама понимаешь,
я не красавица. Вот Раечка точно принца найдет!
Младшая сестра гордо вскинула голову, что
верно, то верно, ей не остаться вековухой, вон сколько кавалеров двор топчет!
Конечно, повезло Луизке, сейчас в столице живет, но надолго ли счастье? Получит
диплом, и выпрут ее назад, в колхоз, сидеть в конторе.
Но вышло не так, как надеялась Раечка.
Одновременно с документом, подтверждающим высшее образование, Луиза получила и
обручальное колечко. На свадьбу была приглашена вся родня, естественно, в город
приехала и Раечка. Хоть и недалеко Веревкино от Москвы, но до того дня Раиса в
столице не бывала. Город ошеломил ее шумом и количеством машин, люди тут были
иными, чем на селе. Девушки почти все коротко стриженные, в ярких платьях,
напудренные, с накрашенными губами. Впервые в жизни Раечка, наряженная в сшитый
сельской портнихой костюмчик, ощутила себя тумбой. Ее длинная коса и румянец во
всю щеку мигом выдавали лапотную провинциалку. Но еще больше негативных эмоций
Раиса испытала, оказавшись в квартире, в которой играли свадьбу и где
предстояло теперь жить сестре.
Нескончаемые апартаменты были набиты дубовой
мебелью и картинами. Раскрыв рот, девушка бродила по комнатам. Особо поразила
ее ванная, белая, отделанная кафелем. В Веревкине имелся летний душ, деревянная
будка с бочкой на крыше, а зимой приходилось ходить в баню.
Шокировал и накрытый стол, застланный
накрахмаленной белоснежной скатертью и уставленный хрусталем. О еде и говорить
не приходилось, названий половины продуктов Раиса не знала, отец с матерью тоже
сидели притихшие.
– Жених-то не молод, – выдавил
наконец из себя папа, – не мальчик!
Мама скривилась:
– И хорошо, зачем ей со студентом
цацкаться! У Марка Матвеевича дом полная чаша, станет за Луизочкой ухаживать.
Да и не старый он, просто лысый, от этого дедом смотрится.
Раечка попыталась возбудить в себе злорадство,
потешиться мыслями о том, что сестричка получила в мужья противного старикашку,
но зародившаяся зависть росла и ширилась. Конечно, муженек сестры внешне
страшнее атомной войны, но зато он при чинах и возможностях! Потом,
присмотревшись повнимательней к зятю, Рая испытала новый удар: вовсе не так уж
и отвратителен мужик, моментами даже симпатичен.
Через год после свадьбы Луизы Раечка заявилась
к сестре в гости и взмолилась:
– Помоги, бога ради! В колхозе сил нету
больше сидеть, мать меня сгрызла, велит с шеи слезать, замуж выходить, только
за кого? Наши все пьют, приличных нет! Поговори с супругом, он у тебя большой
человек, может, пристроит меня куда!
Луиза испуганно ответила:
– Марк Матвеевич живет работой, ничего и
никого вокруг не видит, но я попытаюсь тебе помочь.
Старшая сестра любила младшую, поэтому приложила
все усилия, чтобы устроить ее судьбу. Примерно через месяц после разговора
сестер Марк Матвеевич вызвал Раису в Москву. Нестеренко хорошо запомнила ту
встречу.
Конструктор сидел за большим письменным
столом, услыхав тихое: «Здравствуйте», он не улыбнулся, не встал, не протянул
Раечке руку, а весьма холодно заявил:
– Есть место кладовщицы, оплата согласно
рабочей сетке, проживание в общежитии, согласна?
Ошарашенная совершенно неродственным приемом,
Рая прошептала:
– Ага.
Марк Матвеевич черкнул пару слов на бумажке,
протянул ее Раисе и сообщил:
– Завтра будь в восемь утра в отделе
кадров, найдешь Владимира Сергеевича и отдашь ему.
Сжимая в руке пропуск в счастливую столичную
жизнь, Рая вышла в коридор, где маялась Луиза.
– Ну! – воскликнула она. – Все
хорошо?
– Кладовщицей берет.
– Отлично!
– Вообще-то…
