— Что это? — спросила она.
— Маска, — пожал плечами Уикс.
— Зачем?
Вместо ответа он прижал маску к ее лицу. Как только он отпустил руку, коляска тронулась с места. Дарби подвигала глазами в надежде, что между маской и ее щеками остался хоть небольшой просвет, который позволил бы ей сориентироваться. Однако эта маска полностью закрыла от нее окружающий мир.
Но все остальные органы чувств остались при ней, и она сосредоточилась на звуках. Уикс и Энтони молчали. Кроме поскрипывания обуви по покрытому линолеумом полу, она слышала жужжание открывающихся электронных замков с последующим защелкиванием. Каталка не останавливалась ни на секунду. Она просто катилась вперед, и у Дарби сложилось впечатление, что она движется по бесконечному коридору, в котором витал запах какого-то антисептика.
Наконец коляска остановилась. Позади захлопнулись двери. Пол покачнулся, и Дарби почувствовала, что опускается.
Потом лифт замер, двери открылись и ее выкатили в подземный гараж. Об этом Дарби сообщил холодный воздух, шум двигателя, гулкое эхо шагов и запах выхлопных газов. Кресло остановилось. Чьи-то руки снова занялись ремнями, потом приподняли ее из кресла. Она ощутила подошвами холодный цементный пол.
— Идите, — сказал Уикс.
Она повиновалась, отметив резкий бостонский акцент парня. Местный. Отлично.
— Стоп! — скомандовал Уикс.
Она остановилась. На ее затылок легли пальцы и пригнули ее голову вниз. Сев в машину, она нащупала ладонями холодное кожаное сиденье. Из воздуховодов тянуло теплом. Дверь захлопнулась, и машина тронулась с места.
Дарби дотронулась до маски у себя на глазах. Она была толстой, резиновой и, казалось, прилипла к коже. Схватив маску за край, она попыталась отклеить ее от лица и тут же сцепила зубы и зашипела от боли.
— Черт! — пробормотала она.
— Маска останется на месте, пока мы не доберемся до вашей квартиры, — вмешался Уикс. Оказалось, что он сидит рядом с ней. Она вдохнула запах сигар, впитавшийся в его одежду. — Вы сможете ее оторвать только вместе с кожей и бровями.
Дарби откинулась на спинку сиденья, кипя от возмущения и пытаясь понять, что кроется за всеми этими играми в секретность. Она отлично знала, где находится лаборатория. Кто угодно смог бы разыскать ее адрес в «Гугле». Да и вообще, в свое время она привлекла к себе внимание широкой общественности. Реакция на ее появление была неоднозначной. Местные жители и активисты-общественники встали на дыбы, как только стало известно, что бостонский Саут-Енд станет площадкой для строительства первой в городе лаборатории по изучению инфекционных заболеваний с четвертым уровнем биологической защиты. Газеты с наслаждением расписывали, что случится, если кто-то из работников лаборатории по неосторожности окажется инфицирован, если в здании случится пожар или утечка химикатов… Протесты не утихали очень долго, но когда лаборатория приступила к работе, вопрос решился сам собой. Во всяком случае, пресса оставила ее в покое.
Дарби начала отсчитывать в уме время между поворотами, но водитель пытался ее запутать, резко поворачивая то направо, то налево и несколько раз проезжая по одним и тем же улицам. Он не хотел, чтобы она смогла найти дорогу обратно.
Где же она побывала? Возможно, на какой-то военной базе? Но она не знала никаких баз ни в самом Бостоне, ни в его окрестностях. Если таковая и существует, то она строго засекречена и обычными методами ее не разыскать.
Хаотичная езда по городу продолжалась. Дарби оставила попытки сориентироваться и посвятила себя отсчету времени. Ей казалось, это никогда не прекратится.
Машина остановилась. Дверца слева от нее открылась и снова закрылась. «Семьдесят три минуты», — отметила Дарби.
Затем открылась ее дверца. Ее обдало порывом свежего воздуха.
— Сейчас я сниму маску при помощи специальной аэрозоли, — сообщил ей Уикс. — Не открывайте глаза, пока я вам этого не позволю.
Раздалось шипение, и ей в лицо ударила холодная струя. Продолжая распылять неизвестный химикат на ее щеки и лоб, Уикс потянул за край маски, и Дарби почувствовала, как резина совершенно безболезненно отклеивается от ее лица.
Уикс сунул ей в руку что-то мягкое и влажное.
— Вытрите лицо, — приказал он.
Дарби повиновалась. Кожу пощипывало. Открыв глаза, она прямо перед собой увидела черную перегородку, отделяющую заднее сиденье от переднего. Она огляделась. Тонированные окна и много черной кожи в салоне.
Ее дверца была распахнута в темноту и холод. На улице горели фонари, освещавшие знакомые каменные ступени, ведущие к входной двери ее дома.
Уикс бросил что-то ей на колени и отступил в сторону. Ее ключи и стянутые резинкой права и кредитные карточки.
Дарби выбралась наружу.
— Спасибо, что подвез, солдат.
Уикс снова сел в машину и захлопнул за собой дверцу. Автомобиль, поцарапанный, видавший виды черный «линкольн» с помятой задней панелью, взвизгнув шинами, отъехал от тротуара. Задних номеров у машины не было. «Линкольн» доехал до конца Темпл-стрит и, не останавливаясь, резко повернул на Кембридж-стрит. Крошечная белая «хонда» едва успела затормозить, машины вокруг начали возмущенно сигналить, но «линкольн» уже скрылся из вида.
Глава 23
Дарби стояла на вымощенном булыжником тротуаре, в нескольких шагах от одного из старинного вида фонарей, украшавших обе стороны ее улицы, и крутила на пальце кольцо с ключами. Она смотрела вслед «линкольну», делая вид, что она в шоке от того, что ее здесь выбросили.
Боковым зрением она наблюдала за припаркованным в конце улицы внедорожником. Похоже, «Шевроле-Тахо». Темно-синий или черный. Темные стекла, вероятнее всего, были затонированы. Он стоял у обочины, возле любимой закусочной местных студентов. Она не видела огнетушителя, но знала, что он там имеется.
Днем на этом месте иногда останавливались машины. Водитель выскакивал из кабины и забегал в закусочную, чтобы забрать свой заказ. Но сейчас закусочная была закрыта, и ни один житель Бикон-хилл, находясь в здравом уме, не припарковался бы в этом месте, зная, что автомобиль может угодить на штрафплощадку и его вернут не раньше, чем хозяин раскошелится на двести баксов. Зато с этого места вся Темпл-стрит была видна как на ладони. Ее дом находился в середине длинного ряда выстроившихся вдоль улицы столетних особняков. Сидя за рулем припаркованного в неположенном месте автомобиля, водитель мог свободно наблюдать за всеми ее перемещениями и следить за тем, чтобы она выполняла обещание вести себя хорошо.
С другой стороны, вполне возможно, что кто-то просто припарковался на несколько минут в надежде, что за столь короткое время автомобиль не успеют заметить и отбуксировать на штрафплощадку.
Ветер дул Дарби в спину, а босые ноги быстро заледенели на холодных камнях. Она так долго провела взаперти, что с наслаждением вдыхала свежий осенний воздух. Впрочем, ей следовало поскорее покинуть ночную улицу. Немногочисленные прохожие косились на нее и старались обойти стороной. Она понимала, что их пугают ее босые ноги, всклокоченные волосы, окровавленная пижама и перебинтованные и покрытые кровоподтеками руки. Все это, несомненно, придавало ей сильное сходство со сбежавшим из больницы пациентом психиатрического отделения.
