-Будет сделано, Эмиль Васильевич, - мужчина тут же кивнул и, засуетившись,
принялся доставать какие-то папки.
-Ну а ты, чтобы завтра в девять находилась на месте. Будешь принимать дела,
изучать мои привычки и распорядок дня, а также свои обязанности, -
приказным тоном произнёс будущий босс и вышел из кабинета.
На лице появилась торжествующая улыбка, и я чуть не запрыгала от
радости. «Ура, всё вышло! Значит, не зря я своего бывшего братца два раза
обхамила! Ну что ж, выходит у меня белая полоса прёт по жизни, раз и здесь я
получила то, что хотела!».
Глава 10
Первая неделя после устройства на работу и переезда
к Серафиме Павловне, прошла, как в тумане. Оказалось не просто после
размеренной жизни домохозяйки, снова втянуться в рабочий ритм. Да и на самой
работе никто поблажек мне не делал.
Секретарша, сдававшая дела и вводившая в курс дела, не особо
старалась, а иногда и откровенно делала гадости, стараясь подставить. Не имея
опыта работы в этой сфере, я первое время вообще не знала, за что в первую
очередь хвататься. И в первые дни мне не раз перепало от шефа. Но радовало то,
что он никогда не кричал и вёл себя спокойно. Хотя и это его спокойствие порой
выводило меня, потому что, тихо высказывая свои претензии, он доводил меня
иногда до бешенства, а я, боясь вылететь с работы, не решалась и слово пикнуть.
Однако имелись и положительные моменты - после выговора, он сдержанно объяснял,
что именно я сделала не так, и в дальнейшем это позволяло мне не совершать
ошибок.
Лишь один раз я умудрилась довести своего бывшего братца до
бешенства, но благодаря этому и кое-что узнала о его личной жизни. Позвонила
какая-то хамоватая девица и потребовала соединить её с Эмильчиком, сказав, что
звонит по личному вопросу. У меня как раз была запара и долго выяснять кто же
она, я не стала, а затем и выгребла за это по полной программе.
Как потом меня просветили девчонки с фирмы, наш босс очень своеобразно
расставался со своими девицами, коих менял, как перчатки. Провстречавшись с
ними короткое время, он просто звонил и говорил, что больше не видит смысла в
отношениях, а потом вносил телефон дамочки в чёрный список, чтобы она не
беспокоила его звонками. Однако некоторые барышни не хотели упускать из своих
коготков такого завидного женишка и готовы были вырывать победу зубами, поэтому
звонили на рабочий номер, а некоторые пытались прорваться и в офис. И я имела
«счастье» соединить своего босса именно с такой барышней.
Тогда он чуть не стёр меня в порошок, а я впервые не стерпела и
высказала в ответ, что я ему секретарь и помощница в рабочих вопросах, а не в
делах амурных. На что незамедлительно получила ответ, что от меня и требуется -
не давать его отвлекать в рабочее время посторонними звонками, а тем более -
амурными. В общем, победа в словесной перепалке оказалась на стороне Эмиля, и я
тогда испытала горячее желание насыпать ему в кофе слабительного.
Помимо этого я узнала ещё одну важную вещь, которая заставила
меня задуматься, а также познакомилась со своим бывшим отцом.
Это случилось, когда моя первая рабочая неделя подходила к концу.
В приёмную вошёл высокий, представительный мужчина и холодно кивнув мне, прошёл
в кабинет босса, а я даже не успела преградить ему путь. Ринувшись следом, я
услышала, как Эмиль сдержанно поздоровался с ним, назвав отцом, и замерла в
дверях, пожираю мужчину глазами.
За двадцать девять лет мой бывший отец изменился до неузнаваемости
и ничего общего с тем, кого я видела под гипнозом и на фотографиях, уже не
было. Раньше это был высокий, светловолосый, статный мужчина с открытым,
добродушным взглядом. А сейчас передо мной предстал не то чтобы старик, а
уставший от жизни человек. Волосы полностью поседели, в зелёных глазах
читался холод и какая-то безысходность. Осталось только статная осанка,
но теперь это выглядело как-то пугающе. Создавалось впечатление, что на него
давит тяжёлый груз, но он всё равно пытается выстоять и не прогнуться под ним,
но это даётся ему с трудом. Жадно глядя на него, я почувствовала, как в сердце
шевельнулась жалость, и с неохотой заставила себя выйти из кабинета, когда шеф
сказал, что я могу быть свободна.
Выйдя, дверь плотно я не закрыла и прилипла к ней ухом, надеясь,
что узнаю хоть что-нибудь существенное. Но узнала только одно – Эмиль с отцом
не то чтобы не в ладах, а скорее прохладно друг к другу относятся. Мой бывший
отец говорил с ним холодно и сдержанно, а братец отвечал уважительно, но не
менее сдержанно. Обсудив какой-то проект, они распрощались, и когда Василий
Зиновьевич покинул кабинет, я ещё долго пыталась разобраться в своих ощущениях.
Странным казалось то, что они даже не поинтересовались у друг друга какими-то
личными делами, не сказали добрых слов. Казалось, что встретились не сын с
отцом, а ученик с уважаемым учителем, или малознакомые люди, у которых один
бизнес на двоих и больше их ничего не связывает. В общем, отношения у них явно
были не как у любящего отца с дорогим и единственным сыном. Да и похожи они
были мало. Единственное, что оказалось общим – это цвет глаз, но объяснения
этому быстро нашлось. Переехав к Серафиме Павловне и найдя в себе силы заново
посмотреть на фотографии, я расспросила её и про мать Эмиля. Оказалось, что его
восточная внешность уходят корнями в семью матери. Отец Лидии был татарином,
поэтому у Эмиля, как и у его матери были черные волосы, слегка раскосые глаза и
более смуглая кожа.
Остальные же полученные сведения были незначительными и не давали
пока зацепок, чтобы отомстить. Хотя и просто изучать своего бывшего
родственника оказалось делом интересно. На работе Эмиль являлся строгим и
собранным, умеющим чётко сформулировать и поставить задачу. К сотрудникам был
взыскательным, но без самодурства и никогда не требовал невозможного. При том,
что у него была репутация ловеласа, разбившего не одно женское сердце, на фирме
ни с кем амуров он не крутил и вообще не поощрял знаков внимания, которые ему
пытались оказывать некоторые сотрудницы. В общем, начальником он был хорошим,
хоть и суровым. И порой, наша первая и вторая встречи, казались мне какими-то
нереальными, потому что я уже не могла поверить, что он может так улыбаться и
беззлобно язвить, как в квартире, или в кабинете начальника кадров. На работе
он был совершенно другим. И иногда я ловила себя на мысли, что не прочь снова
поприпираться с тем гастарбайтером из квартиры, а не деловито извещать о
назначенных встречах или выслушивать сухие указания. И постоянно задавалась
вопросом – почему Эмиль сам делал в той квартире ремонт, ведь в штате фирмы
имелась не одна бригада, занимающаяся внутренними работами. Но спросить
естественно не могла, потому что в первый же рабочий день он ясно дал понять,
что от меня требуется исправно выполнять свою работу, отгавкиваться всяким
надоедливым общественным организациям и не лезть в его дела, а также забыть
наше первое знакомство.
Когда же пошла вторая неделя нашей совместной работы, как-то
утром, присутствуя на летучке, и записывая сроки выполнения задач, которые он
ставил перед сотрудниками, чтобы потом проконтролировать это, почувствовала,
что у меня невольно просыпается к нему уважение и интерес. В тот день у него в
обед предстояла встреча с каким-то важным заказчиком, сулившим большой проект и
я залюбовалась Эмилем. Одетый в дорогой, чёрный костюм, светло-голубую рубашку
и подобранный в тон галстук, он сидел за столом, и бегло просматривая бумаги,
раздавал всем распоряжения, а я сидела сбоку на стуле и, глядя на его
мужественный профиль, не могла оторвать взгляд. А когда он во время разговора поднимал
руку и проводил ею по подбородку или по волосам, испытывала желание сама
запустить пальцы в его шевелюру или провести рукой по щеке, или чётко
очерченным губам, или по волевому подбородку. Это мысль настолько меня
испугала, что я даже перестала дышать, однако быстро справилась с собой,
приказав не думать о глупостях.
