Племена, живущие близ экватора, по-видимому, более цивилизованы и управляются царьками, деспотизм которых не знает границ. Наиболее плотным населением отличается провинция Карагва.
Сообща было решено спуститься при первых же благоприятных условиях. Предполагалось сделать продолжительную остановку, во время которой будет произведен тщательный осмотр шара. Притушили пламя горелки, выбросили из корзины якоря, которые скоро стали задевать за высокие травы необозримой степи. С высоты эти травы казались газоном, в действительности же они поднимались на семь-восемь футов от земли.
«Виктория», словно гигантская бабочка, задевала эти травы, не приминая их. Впереди не было никаких препятствий – один безбрежный океан зелени…
– Мы, пожалуй, так долго будем гоняться за деревом: я ни одного не вижу, – заметил Кеннеди. – Да и на охоту что-то плохая надежда, – прибавил он.
– Обожди, дорогой Дик, все равно ты не мог бы охотиться здесь, где травы выше твоей головы. В конце концов найдем же мы удобное место.
Это была поистине чудесная прогулка, какое-то волшебное плавание по зеленому, словно прозрачному морю, слегка волнуемому ветерком. Корзина «Виктории», как бы оправдывая свое название «гондолы», рассекала эти зеленые волны, откуда порой вылетали, весело крича, целые стаи птиц с восхитительным оперением. Якоря купались в целом море цветов и оставляли после себя борозду, которая быстро стиралась, как след от корабля на волнах.
Вдруг путешественники почувствовали сильный толчок: видимо, якорь зацепился за расселину какой-либо скалы, скрытой под гигантскими травами.
– Зацепились! – воскликнул Джо.
– Ну, что же! Спускай лестницу! – крикнул охотник.
– Не успели прозвучать эти слова, как в воздухе раздался рев, и из уст путешественников посыпались возгласы удивления.
– Что такое?
– Какой странный крик!
– Представь себе, мы движемся!
– Якорь, значит, оторвался!
– Ну, нет! Он держится, – заявил Джо, попробовав канат.
– Что же это значит? Скала пошла? В траве действительно что-то двигалось, и вскоре из нее показалось нечто продолговатое и извивающееся.
– Змея! – закричал Джо.
– Змея! – повторил Кеннеди, заряжая свой карабин.
– Да нет же – это хобот слона, – возразил доктор.
– Что ты, Самуэль, неужели слон? И Кеннеди стал прицеливаться.
– Обожди, Дик, обожди.
– Подумайте только! Животное взяло нас на буксир и тащит!
– И представь, мой милый Джо, тащит туда, куда нужно, – заявил Фергюссон.
Слон подвигался вперед довольно быстро; вскоре он добрался до лужайки, где его можно было рассмотреть. По его гигантскому росту доктор признал в нем самца прекрасной породы. Его беловатые клыки, удивительно красиво изогнутые, были не меньше восьми футов в длину. Между этими-то клыками и засели крепко-накрепко якорные лапы.
Слон тщетно старался при помощи хобота освободиться от каната, прикрепленного к корзине.
– Вперед! Смелей! – в восторге кричал Джо. – Вот еще один способ путешествовать! В лошадях нет надобности, к вашим услугам – слон.
– Но куда же он нас тащит? – проговорил Кеннеди, вертя в руках свой карабин; его так и подмывало выстрелить.
– Ииенно туда, дорогой Дик, куда нам нужно. Потерпи немного, – успокаивал Фергюссон своего друга.
– Wig a more, wig a more, – как говорят шотлавдские крестьяне. – Вперед! Вперед! – продолжал радостно кричать Джо.
Слон понесся бешеным галопом, размахивая хоботом направо и налево. Каждый его скачок страшно сотрясал корзину «Виктории».
Доктор с топором в руке стоял наготове, собираясь обрубить канат, как только это станет необходимо.
– Но, все-таки нашим якорем мы пожертвуем только в самом крайнем случае, – проговорил он.
Бег на буксире у слона длился уже часа полтора, а слон отнюдь не проявлял никакой усталости. Эти огромные толстокожие животные, так же как и киты, напоминающие их своими размерами и быстротой движения, могут в одни сутки проделывать громадные расстояния.
– А знаете, – воскликнул Джо, – это все равно что загарпунить кита. Мы подражаем тому, что проделывают китоловы во время ловли.
Однако меняющийся характер местности заставил доктора подумать об ином способе передвижения. Милях в трех, на северной стороне степи, показался густой лес камальдаров. Тут уж появилась необходимость освободить шар от его живого двигателя.
И вот остановить слона было поручено Кеннеди. Тот вскинул на плечо свой карабин и, хотя положение для стрельбы было чрезвычайно неудобно, выстрелил. Но пуля, ударившись о голову слона, сплющилась, будто попала в железо. Слон при этом не обнаружил ни малейших признаков страха, но после выстрела понесся еще быстрее, словно скаковая лошадь.
– Это какой-то дьявол! – крикнул Кеннеди.
– Ну и крепкая же башка! – промолвил Джо.
– А теперь попробуем-ка всадить в него несколько конических пуль, – проговорил Дик, старательно заряжая карабин, и тут же выстрелил.
Слон страшно заревел и помчался еще быстрее.
– Вижу, мистер Дик, мне надо вам помочь, – сказал Джо, хватаясь за ружье, – а то этому никогда конца не будет… И две пули впились в бока животного.
Слон остановился, поднял хобот и затем снова со всех ног пустился по направлению к лесу. Он мотал своей огромной головой; кровь уже лилась из его ран потоками.
– Давайте еще стрелять, мистер Дик, – предложил Джо.
– И, смотрите, стреляйте без перерыва, а то мы всего в каких-нибудь двадцати саженях от леса, – заметил доктор.
Раздались еще десять выстрелов. Слон сделал ужасный прыжок. Корзина и шар затрещали так, что казалось – все сейчас развалится на куски. Толчок был до того силен, что топор из рук доктора упал на землю.
Положение становилось совершенно критическим: канат якоря, накрепко привязанный к корзине, нельзя было ни отвязать, ни перерезать ножами, а «Виктория» была почти у леса. Вдруг в тот момент, когда слон задрал голову, в глаз ему попала пуля. Он остановился, зашатался, колени его подогнулись, и он подставил охотнику свой бок.
– Целюсь в сердце, – сказал Дик и выпустил из карабина свой последний заряд.
Слон испустил ужасный предсмертный крик; он на мгновение выпрямился, помахал хоботом, а затем всею своею тяжестью рухнул на землю, сломав при этом один из своих клыков. Слон был мертв.
– Он сломал себе клык! – закричал Кеннеди. – В Англии за него платят по тридцать пять гиней за сто фунтов.
