– Да он здоровее нас с вами! Падла! Я же
моментально в редакцию вонючего листка поехал и устроил допрос корреспонденту,
накропавшему материал. Знаете, что мне парень сообщил? Ему позвонил Михаил и
предложил эксклюзивный рассказ под названием «Вся правда о Петре Попове». За
деньги, причем немалые. Борзописец мгновенно ухватился за предложение, у него
осталась на диктофоне запись интервью.
Здоров Михаил, просто это его способ
зарабатывать. Сам в жизни ничего не достиг, остается теперь брата грязью
поливать. Поэтому ваша история с бриллиантами и изумрудом меня нисколько не
удивляет.
– Но почему вы позволяете марать свое
честное имя? – возмутилась я. – Отчего не подадите на Михаила в суд?
Петр скривился.
– Ну уж нет! Стать главным действующим
лицом публикаций в желтых газетах?
– Ну ведь можно попросить службу
безопасности отыскать Михаила и… хотя бы попросту поколотить его!
– Это подонка только вдохновит, –
воскликнул Петр, – еще обрадуется, станет снова интервью раздавать,
рассказывать, как его изуродовали! Сейчас он заткнулся, не такой уж я известный
человек, не певец, не артист, не писатель, не музыкант, ну кому сплетни обо мне
интересны? Один раз написали, и хватит. Больше он никому интервью не продаст.
Главное, я его видеть не желаю и слышать о нем не хочу. Нет у меня брата. Все!
Конец!
– И вы не знаете, где он живет?
Петр повертел в руках пустую чашку.
– Могу дать телефон и адрес той квартиры,
где мы обитали с родителями. До того, как начал у меня работать, Михаил жил
там, я ему ремонт сделал. Но сейчас, думаю, он съехал. Боится небось меня, а может,
еще кого-то обманул и смылся. Хотел бы я вам помочь, но, увы!
– А вы храните личные дела уволенных
продавцов?
Петя бросил на меня быстрый взгляд, потом
вытащил мобильный, набрал номер и сказал:
– Алиса? Скажи, у тебя не осталось данных
по Залыгиной? Да, понимаю, говори.
Положив сотовый на стол, Петр взял салфетку и
написал на ней название улицы, номер дома и квартиры.
– Нет гарантии, что она и теперь там
живет, – предупредил он, протягивая мне бумажку, – могла переехать.
– Спасибо! – воскликнула я.
– Пожалуйста, – кивнул Петр, –
вы бы написали о нас с Михаилом, чем не тема? Двое детей в семье, один гадкий
безобразник, второй радость родителей, их надежда. А что вышло? Как нас жизнь
перелопатила!
Оказавшись на улице, я вместо того, чтобы
сразу сесть в машину, отчего-то встала у витрины магазина и уставилась на
разноцветную обувь. Лично у меня нет ни братьев, ни сестер, одно время я
страшно переживала, ощущая себя очень одинокой в этом мире, но потом поняла:
судьба весьма благосклонна ко мне, я встретила Томочку. Я теперь знаю точно,
родственниками не рождаются, ими становятся по жизни, иной раз подруга бывает
ближе, чем родная мать и сестра, вместе взятые.
Продолжая размышлять на эту тему, я увидела
замечательные кроссовки, светло-розовые, с белыми цветочками, просто мечта, а
не обувь, мне давно хотелось такие. Цена симпатичных бареток не пугала
бесконечными нолями. Но в особенности меня обрадовала небольшая табличка, на
которой стояло: «Последняя пара. Уценка от объявленной цены 50 %.
Сороковой размер».
В полном восторге я ринулась в магазин.
Понимаю, в это трудно поверить, но при росте метр с кепкой и весе барана я ношу
именно сороковой размер, стою как на лыжах, или, если вам такое сравнение
нравится больше, хожу в ластах.
– Мне вон те кроссовочки! –
воскликнула я, плюхаясь на пуфик.
– Они большие, – мило предупредила
продавщица.
– Давайте.
Девушка подошла к витрине, вытащила пару и с
улыбкой подала мне:
– Пожалуйста.
Я попыталась надеть замшевые ботинки и
вздохнула:
– Малы! Это не сороковой.
– Странно, – покачала головой
продавщица, – их только что дама мерила с тридцать девятым размером, так
просто провалилась внутрь. Может, вы сорок первый носите?
– Да нет, я купила себе не так давно
белые туфли именно сорокового размера, – протянула я, пытаясь натянуть
обувь.
– Нога вырасти могла.
– В моем возрасте?
– Ну, случается такая болезнь, когда
человек всю жизнь к небу тянется!
Я засмеялась:
– Вы шутите.
– Вовсе нет, – покачала головой
продавщица, – каждый месяц хоть миллиметр да прибавит. Говорят, такая болезнь
у Петра Первого была, от нее он и помер.
– Мой рост не менялся со школьной поры.
– Ну и что? Значит, у вас увеличивается
длина ступни.
Я насторожилась. Вдруг девчонка права, а? И
что же выйдет? Где через год я куплю себе ботиночки? В мужском отделе? А когда
дотяну до пятидесятого размера? Вот катастрофа, мне суждено остаток жизни
носить вместо элегантных лодочек ящики из-под апельсинов!
– Девушка, – крикнула другая
покупательница, – принесите такую же пару, как я сейчас меряю, но меньше!
– Сейчас! – крикнула продавщица,
двинулась в сторону служебного помещения, потом остановилась, обернулась и
воскликнула: – Только сейчас мне в голову пришло! Вы язык высовывали?
– Нет, – удивленно ответила
я, – а надо?
– Конечно, – засмеялась
продавщица, – поэтому кроссовки и малы вам показались. Вы выставьте язык,
посидите пару секунд, чтобы ноги отошли, и снова обувь натягивайте, а я пока на
склад сбегаю.
– Думаете, это поможет?
– Конечно, – заверила девушка и
унеслась, оставив после себя ненавязчивый аромат духов.
Я с сомнением покосилась на уже полюбившиеся
кроссовки. Язык и ноги! Какая между ними связь? Хотя, если подумать! Вот
Томочку одно время замучили головные боли, доктор сказал, что они вызваны
остеохондрозом и хорошо бы провести курс специального массажа. В нашем доме
незамедлительно появился нужный специалист. Очевидно, он делал Томуське больно,
потому что из ее комнаты порой неслись крики. Один раз я не выдержала, решила
все же посмотреть, как медик мучает Томусю, и заглянула к ней в спальню. Честно
говоря, была немало удивлена. Руки врача старательно разминали совсем не шею, а
то место, на котором Томарочка, как правило, сидит.
– Эй, эй, – решила я навести
порядок, – у вашей пациентки болит голова.
