– А потом, если человек очнулся, он
напоминает младенца, – продолжал Борис, – не умеет ходить,
самостоятельно есть. Его нужно учить всему заново, и на это уходят еще годы.
Господи! За что мне это?
Я молчала, чувствуя, как в душе поднимается
удивление. «За что мне это?» Похоже, Борис жалеет себя, а не несчастную Кирку,
прикованную к аппаратам, поддерживающим ее жизнь.
– Сейчас к Кире приедет профессор, –
говорил Боря, – я вызвал его специально из Новосибирска, какой-то
суперспец именно по подобным состояниям, авось чего хорошее посоветует.
Мне стало стыдно, ну и дрянь лезет порой в
голову Виоле Таракановой! Боря очень любит Киру, он просто растерян, напуган…
– Кстати, – неожиданно громко
воскликнул Боря, – ты не знаешь, куда Кира засунула ожерелье?
– Бриллиантовое с изумрудом? –
хриплым голосом спросила я.
– Да.
– Это я! Я!
– Что «я», «я»? – безмерно удивился
Борис.
– Ну я ей посоветовала. Кирка
пожаловалась, что боится оставлять столь дорогую вещь дома, – быстро
озвучила я заранее приготовленный текст.
– Название банка помнишь? – деловито
осведомился Борька, когда я виртуозно закончила врать.
– Нет.
– Она без тебя ходила?
– Да, конечно.
– Странно, и мне ничего не сказала.
– Ну ты же был в командировке, –
вывернулась я.
– Ладно, – сказал Борис, – если
вдруг что в голову придет про хранилище, сделай одолжение, звякни.
– Конечно, конечно, – заверила я и,
вытирая бумажным платком лоб, бросила трубку на сиденье.
Хорошо, что ровно за секунду до звонка Бориса
я по непонятной причине вдруг стала размышлять об ожерелье и сумела достойно
ответить мужу Киры. Телефон ожил вновь.
– Слышь, Вилка, – радостно закричала
Лиза, – Кирка в себя приходит!
– Только не это! – вырвалось у меня.
Лиза замолчала, потом возмущенно воскликнула:
– Ты офигела, да?
– Вишнякова, не пускай в палату
Бориса! – заорала я. – Ожерелье…
Лиза спокойно выслушала меня.
– Его никто сюда не проведет, –
заверила она, – не волнуйся. Кира, очевидно, сумеет адекватно реагировать
на раздражители не завтра и даже не через неделю.
– Значит, у меня пока есть время? –
обрадовалась я. – Скажи, Кирке и впрямь лучше?
– Ну наконец-то додумалась
спросить, – проворчала Лиза, – к чему нам сейчас оценка ее состояния?
Скажу так – сделан крохотный шажок, намечается робкая положительная динамика.
Не дрейфь, пока ничего не скажу Борьке.
Я снова бросила мобильный на сиденье. Давай,
Вилка, действуй. Не мог же этот Михаил бесследно испариться. Он где-то спит, ест,
принимает душ, покупает продукты… Ищи мерзавца, спасай Киру.
Стряхнув с себя оцепенение, я стала
поворачивать руль влево. Понимаю бессмысленность этого поступка, но все же
съезжу на ту квартиру, где Михаил благополучно проживал после смерти родителей.
Вдруг он и сейчас там? Конечно, это всего лишь один шанс из тысячи, но ведь его
тоже исключить нельзя.
Красивый дом из добротного светлого кирпича и
сейчас смотрелся неплохо, а по советским годам здание наверняка считалось
суперэлитным. Интересно, почему Владимиру Попову дали в нем квартиру? Простому
гражданину в семидесятые годы прошлого века о подобном жилище даже и мечтать не
приходилось.
Вход в подъезд охраняла суровая бабуся.
– И к кому это вы направляетесь? –
бдительно осведомилась она, буравя меня маленькими, пронзительно черными,
похожими на спичечные головки глазами.
– В сорок вторую квартиру, –
приветливо ответила я.
Бабуся, не говоря ни слова, взяла со столика
газету и уставилась в нее, демонстрируя полнейшее отсутствие интереса к
посетительнице. Я вошла в лифт и нажала нужную кнопку, кабина тихо поползла
вверх.
Ну и скажите, зачем сидит у входа такая
бабуся? Она же поверила мне на слово, не стала перезванивать в квартиру и
спрашивать: «Вы ждете гостей? Кого?» Нет, спокойно пропустила посетительницу. С
таким же успехом в здание проникнет и киллер. Кстати, настоящий преступник,
замысливший страшное дело, легко справится не только со старухой-консьержкой,
но и с молодым охранником, и со злым сторожевым псом. Выстрелит в преграду,
перешагнет через тело и сделает свое черное дело.
Не так давно я гуляла по Тверской и увидела
замечательную картину: около одного из салонов красоты, воя и крякая,
остановилась кавалькада иномарок. Из джипов высыпала группа мрачных, толстошеих
парней, одетых, несмотря на одуряющую жару, в черные костюмы, а из седана
выкарабкался низкорослый, черноволосый тучный дядечка. Охрана взяла хозяина в
кольцо и повела в парикмахерскую. Я, наблюдая за торжественным шествием мужика
в цирюльню, только посмеивалась.
Конечно, если сейчас к олигарху попытается
подойти нищий или пьяный, то ловкие юноши мигом скрутят маргинала. Но что
сделают обученные «овчарки» против снайпера?
Лично я бы, встань передо мной задача
устранить жирного любителя модной стрижки, поступила просто. Вон на противоположной
стороне Тверской стоит дом, найти в нем необеспеченного или просто жадного
человека, окна квартиры которого смотрят на магистраль, довольно просто. Весь
вопрос упирается в сумму. Сколько он запросит, чтобы разрешить постороннему
человеку остаться на некоторое время одному в комнате? И что сделает охрана
против пули, выпущенной из оружия с оптическим прицелом? Начнет отбиваться от
нее, как от докучливой осы? Бросит убитого хозяина и ринется через шумную
магистраль в дом? Бога ради, киллер уже успеет к тому времени добежать до
канадской границы. Думаете, трудно узнать время, на которое клиент записался к
парикмахеру? Ой, не смешите меня! Вся эта толпа охранников – чистый понт, на
самом деле, если уж вас решили убрать, то никто не спасет.
Лифт вздрогнул и остановился, я оказалась на
площадке, дошла до красивой стальной двери и позвонила. Створка сразу
распахнулась, на пороге появилась симпатичная молодая женщина с огромным
животом.
– Ну наконец-то! – воскликнула она с
явным облегчением. – Обалдеть можно! Жду вас целый день, между прочим, вы
обещали с утра за бельем приехать!
– Простите, я не имею никакого отношения
к прачечной. Ищу Михаила Попова, – улыбнулась я.
Хозяйка всплеснула руками.
