– Нет нужного количества яиц, –
отрезала Капустняк, – а в лежащей рядом с ним «картошке» не хватает
коньяка. Идем дальше. «Наполеон» промазали готовым кремом, из пакетика, а не
масляно-яичным. Чиз-кейк не стоит даже обсуждать, в него запихнули несвежий
творог, а йогуртовое суфле, похоже, даже и не пахнет полезным молочным
продуктом. Штрудель выглядит отвратительно, в него положили не кислые, а
сладкие яблоки, чем испортили весь вкус. Впрочем, тот, кто слаще морковки
ничего не ел, придет в полный восторг, но я-то знаю, о чем говорю!
Я с уважением посмотрела на толстуху. До сих
пор считала, что всякие разговоры об антеннах, втыкающихся в информационные
поля, окутывающие землю, являются бредом. Но вдруг я не права? Вон как лихо
Олеся выяснила всю правду о сладостях. И откуда она узнала про недоложенные
яйца, масло и сахар? Не иначе как через антенну ей сообщили свыше правду про
пирожные. Мне-то они кажутся потрясающими. Хотя, может, я, по выражению Капустняк,
ничего слаще морковки не пробовала?
– Ну, если все так плохо, тогда пошли
скорей в студию, – предложила я.
Олеся с сомнением покосилась на витрину,
вытянула губы трубочкой, вновь вернула их на место и приняла решение.
– Ну-ка, – приказала она девушке по
ту сторону прилавка, – давай всего по порции. Надо попробовать, вдруг я
ошибаюсь!
– Мы торопимся, – попыталась я
урезонить ее.
– Съем в одно мгновение, – заявила
Олеся, подхватывая полный поднос.
Я было двинулась за Капустняк, но была
остановлена барменшей:
– Платить кто будет?
– Дайте чек, – попросила я и
ринулась с клочком бумаги за Олесей.
Можете мне не верить, но, когда я добежала до
столика, за которым устроилась Капустняк, ее поднос оказался пуст. На
тарелочках не осталось даже бумажек с вырезанными кружевами, на которые обычно
кладут пирожные. Похоже, Капустняк второпях слопала и их.
– Вот! – воскликнула я, протягивая
Олесе чек.
Она уставилась на него.
– Я оказалась абсолютно права, –
сообщила она, – отвратительная еда, совершенно неудобоваримая, а кофе тут
вообще без комментариев. Похоже, повар взял зерна, помыл их в теплой водичке и
подал, назвав «Эспрессо». Кстати, «Арабика» в чашке и не ночевала. Сплошная
«Робуста», впрочем, вполне пригодный для употребления сорт. Но он значительно
дешевле и не обладает нужным послевкусием. А что это вы мне под нос суете?
– Извините, но вы забыли заплатить!
– Я?
– Ну… да.
– Я?
– Взяли поднос и ушли, вот я и принесла
чек. Не расстраивайтесь, я тоже иногда проявляю забывчивость.
– Я?
– Вы, – слегка рассердившись,
подтвердила я, – расплачивайтесь, и побежали, иначе опоздаем в эфир.
– Я? Я?
– Что-то не так?
– Я должна сама платить за эту гадость?
– Но ведь вы съели все.
– И что из того? Было невкусно. Впору
отнести назад.
Я захлопала глазами. Капустняк издевается?
Каким образом она намеревается вернуть слопанные харчи?
– И вообще, – заявила Олеся, –
меня ведь позвали в гости? Следовательно, угощение за ваши денежки. Или вы,
когда людей к себе приглашаете, потом в прихожей счет вручаете: скушала на
такую-то сумму, руки мыла, туалетом попользовалась?
У меня загорелись уши.
– Нет, конечно! Своих приятелей я угощаю
от души. Но вас-то позвали на телевидение.
– Вот пусть они и платят, – отрезала
Олеся, – чай, не разорятся, знаю, знаю, сколько у вас минута рекламы
стоит!
– Девочки, не забудьте про деньги! –
крикнула барменша.
– Еще молочный коктейль, – ожила
Капустняк, – тройную порцию.
Барменша стала взрезать пакет с надписью
«Сливки», я схватила рацию, отошла в сторонку и соединилась с Люсей.
– Что там? – недовольно спросила
она. – Где Капустняк? Тебе пора за второй теткой идти, она на подходе,
звонила, что через пару минут подъедет.
– У меня проблема.
– Во народ, – завозмущалась
Люся, – тупые все, аж противно, ничего не могут! Ерунду попросили сделать,
гостя привести. Проблемы! Ну и кто ты после этого? Ответь, а? Сама себе оценку
дай, чтоб потом не бегала по коридорам и не орала, что тебя оскорбили. Хотя
если идиотку кретинкой назвать, то ничего обидного и нет. Простая констатация
факта! Да!
– Капустняк сидит в буфете.
– Немедленно выковыривай ее оттуда.
– Не получается.
– Почему???
– Она платить за пирожные не хочет,
уверяет, что пришла в гости и, значит, имеет право на бесплатное угощение!
Люся коротко выругалась.
– Ладно, заплати за нее. Мы потом
скинемся и тебе вернем.
– У меня столько нет.
– Ну ваще! Тридцати рублей с собой не
носишь?
– Тут счет почти на тысячу!
Из рации понеслось тихое хрюканье, потом
недоуменный возглас Люси:
– Сколько? Тысяча?
– Да. Она слопала почти все в буфете. И
пьет тройную порцию коктейля!
– Вот что, – после короткого
раздумья приняла решение Люся, – ты беги к менту, забирай Сорькину и
волоки ее в гримерку, а я сама спущусь за этой, блин, Капустняк. Да поторопись,
они у нас одновременно пойдут.
– То есть?
– То есть, то есть, – сердито
передразнила Люся, – гостей больше не нарыли. Хорошо хоть этих нашли, ну и
придумали феньку, Сорькина – повар, говорят, гениальный, а Капустняк по своей
антенне сведения о правильном питании получает. Вот пусть и говорят весь эфир.
Одна будет о калорийных котлетах журчать, другая о том, что гречку надо есть
прямо так, без термической обработки. Зрители позвонят, вопросики зададут, ну
так время и пройдет, пронесется рабочая смена, авось живы останемся. Хватит
базлать! Дуй за Сорькиной!
Я сунула рацию в карман и крикнула:
– Извините, пожалуйста!
Капустняк оторвалась от очередной порции
коктейля, вытерла тыльной стороной ладони белые «усы» над верхней губой и
недовольно протянула:
– Слушаю.
