– Очень давно его не видела. Скорей
всего, в родительской квартире.
– Он ее сдал, а сам съехал. Можете
предположить куда?
Нина наморщила нос.
– Понятия не имею, не общалась с ним
совсем. Последний раз и не помню когда встречались.
Я ощутила полнейшую безнадежность. Ну вот,
опять облом!
Внезапно в голове молнией мелькнула мысль, я
встряхнулась и сказала:
– Телефон Марфы Ефимовой вы знаете?
– Она мне его давала, если подождешь,
пороюсь по старым записным книжкам, – ответила Нина.
Я кивнула, хозяйка ушла в комнату. Я стала
медленно оглядывать крохотную кухоньку. Каждый миллиметр пространства тут был
использован для дела, некоторые шкафчики имели такую странную причудливо
изогнутую форму, что становилось понятно, их специально смастерили, чтобы
использовать угол или выемку. Сейчас-то мы с Томочкой живем в большой квартире,
но долгие годы провели в крошечной «двушке», и я очень хорошо помню, в какую
головную боль превращались самые элементарные проблемы. Ну, допустим, где
хранить грязное белье? Сразу запихивать в стиральную машину? Тогда возникает
следующий вопрос: а где разместить «прачку»? Ванная у нас походила на щель, там
даже не нашлось места для раковины, а на крошечной кухне едва встали шкафчики
для кастрюль и посуды. Куда сложить зимние вещи, тяжелые пальто и сапоги на
меху? А запас туалетной бумаги, стирального порошка и прочей хозяйственной
ерунды? Однако все вышеперечисленные проблемы меркли перед одной, совершенно
неразрешимой. У нормальных людей, как правило, имеются пылесос, швабра и ведро
с тряпкой, их куда пристроить? В крохотулечной прихожей висела на крючках
одежда и стояла обувь, ванную и кухню я уже описала, в туалет еле-еле вместился
унитаз, садясь на него, вы упирались лбом в дверь, коридор отсутствовал, а
держать поломойные инструменты в комнатах совсем не хотелось. И если смириться
с отсутствием гладильной доски я еще могла, то лишиться пылесоса была не
готова. Даже самый крохотный балкончик мог решить задачу, но у нас не было
ничего подобного. Поэтому пылесос стоял за занавеской в большой комнате, ведро
под столом в кухне, а швабра лежала у меня под кроватью. От всей души желаю
людям, решившим, что их соотечественникам хватает для полного счастья жилья
размером со спичечный коробок, самим переселиться в подобные хибары без права
переезда оттуда. Только отчего-то мне кажется, что те, кто поселил москвичей в
«хрущобы»,
[7]
сами не находились в них и часа, потому что имели просторные квартиры или дома.
– Нашла, – сказала Нина, входя на
кухню, – хотя и не знаю, там она сейчас или нет, может, уж и умерла.
Я вздохнула. Довольно большое количество
женщин доживает до преклонного возраста. Господи, сделай так, чтобы Марфа еще
ходила по земле. Ведь многие участники тех давних событий здравствуют и поныне.
Я позвонила по полученному от Нины номеру,
едва успев выйти во двор.
– Алло, – ответил звонкий голос.
– Позовите, пожалуйста, Ефимову.
– Это я, – радостно сообщил ребенок.
– Мне нужна Марфа.
– Бабушки нет.
– Она жива? – задала я абсолютно
бестактный вопрос.
– Ага.
– А когда дома будет?
– Не знаю. Спросите у мамы.
– Позови ее, сделай одолжение.
– Мамочка на работе, скоро
приедет, – сказала девочка и швырнула трубку.
Я посмотрела на бумажку, где Нина крупными, аккуратными
буквами написала еще и адрес. Если телефон правильный, значит, Марфа, слава
богу, жива и вполне деятельна. Стрелки часов сообщают, что пришел вечер, а
бабуся где-то носится. Вполне вероятно, что она до сих пор работает. Хороший
детский врач, как коньяк, от возраста делается еще лучше, если, конечно, не
впадает в маразм и не начинает путать перелом ноги со свинкой.
Еще раз посмотрев на часы, я решила ехать к
Марфе. Учитывая вечерние пробки, на дорогу понадобится довольно много времени.
Оглядевшись по сторонам, я не нашла своей машины и только тогда вспомнила, что
временно лишилась верной лошадки, ее отобрал муж, разбивший свою иномарку.
Самое странное, что я не ощутила никакого прилива злости, просто вздохнула и
побрела к остановке автобуса. Значит, придется катить на общественном
транспорте. Впрочем, во всем плохом есть и свое хорошее. За рулем, например, не
почитаешь книгу, да и пробки противная вещь, тащишься черепашьим шагом,
задыхаясь от смога. Сейчас же я выберу на лотке что-нибудь интересное,
например, новую Путинову. Татьяна оказалась таким милым человеком, что теперь я
с особой радостью стану «глотать» ее детективы.
Но у «офени»
[8]
не оказалось ничего достойного.
– Где новая Путинова? – налетела я
на него. – Я очень хорошо знаю, что ее книга вчера появилась!
– Вот вчера бы и покупала, – зевнул
торговец, – коли такая умная. Разве ж Путинова станет лежать? Раскупили
всю!
– А Полякова?
– Нету.
– Давай Маринину!
Лоточник вздохнул:
– Ну ты даешь! Закрываться мне скоро!
Народ все расхватал, охота людям вечерок со смаком скоротать. Завтра затарюсь!
– И что же мне почитать? –
растерянно спросила я. – Все вышедшее ранее любимых авторов я уже по два
раза изучила. Может, Смолякова есть?
Парень засмеялся:
– Ее ваще под корень смели! Сериал по СТС
идет, честно говоря, они смоляковские книги малец переделали, у Милады круче
было. Она тут интервью давала, ну и сказанула: «Фильм замечательный, актеры
супер, но это вариант на тему моих детективов. Я интереснее написала». Вот
народ и ринулся, так сказать, первоисточник хватать. Хочешь, возьми вот эту.
Я повертела в руках серо-зеленое издание.
– О чем книжка?
Торговец прищурил хитрые глаза.
– Говорят, интересно. Мужчина по имени
Андрей Браскуткин описал страдания женщины, умирающей от рака в клинике.
Философская вещь, у меня до нее руки не дошли. Да ты полистай!
