— Я спросил у доктора, — без запинки ответил Реми. — В отличие от тебя, он обращался со мной как со взрослым.
Плечи Аниты поникли, и она, бросив извиняющийся взгляд на Меган, пододвинула стул и тяжело опустилась на него.
— Почему ты не сказал мне? — спросила она сына, и Меган вспомнила ее жалобы на то, как трудно нести бремя горя в одиночестве.
— Почему ты не сказала мне? — парировал Реми, поправляя лацкан пиджака.
— Но ты так молод, — пробормотала мать, покусывая нижнюю губу. — Я решила, что несправедливо сваливать этот груз на тебя. У тебя свои проблемы. Я не хотела, чтобы ты тревожился еще и за деда.
Ноздри Реми раздулись.
— Ну… — Он, очевидно, хотел сказать что-то еще, но, взглянув на часы, предпочел иначе выйти из затруднительного положения. — Я лучше пойду. В каком часу ты ждешь нас сегодня? Около семи?
Анита кивнула.
— Да, в семь. Обычно мы ужинаем в половине восьмого, если не возникают какие-нибудь затруднения, — Она повернулась к Меган и выдавила улыбку. — Всегда приходится уповать на удачу. Это одно из удовольствий гостиничного бизнеса.
Райан Робартс занимал бунгало, принадлежащее отелю. Эти одноэтажные домики стояли поодаль от отеля. В каждом таком бунгало была гостиная, кухня, а также одна или две спальни. Каждое с трех сторон окружала веранда, где постояльцы могли поесть, наслаждаясь панорамой пляжа и океана.
Направляясь вместе с Меган к бунгало, Анита объясняла, что здесь, вдали от шума отеля, легче заботиться об отце…
— Я предложила бы ему лечь в больницу, — говорила она, — но знаю, что он ни за что не согласится. Он под круглосуточным медицинским надзором, и санитары могут вызвать меня в любое время дня и ночи.
— Похоже, это идеальные условия, — проговорила Меган. — Так ты… так ты говорила с ним сегодня утром? Ты уверена, что он хочет видеть меня?
— Уверена.
С самого порога ей в нос ударил тяжелый, тошнотворный дух больничной палаты. Это был совершенно особенный запах — смесь медикаментов и дезинфицирующих средств, и с затхлой атмосферой не могли справиться даже кондиционеры. Ощущение духоты усиливалось от вида кислородной маски, закрывавшей лицо Райана. Очевидно, старику было трудно дышать, и Меган невольно встревожилась.
Он изменился, сильно изменился. Ужасно исхудал. Когда он заметил их и снял маску, Меган была потрясена его изможденным лицом. Она помнила крупного мужчину, сильного и мускулистого, заражавшего всех своим раскатистым смехом. Лежавший перед ней человек был лишь жалкой тенью того мужчины, в которого когда-то влюбилась ее мать, бледным отражением человека, разрушившего, по выражению отца, его жизнь.
Руки поверх простыни были тонкими и как будто безжизненными, складки кожи свидетельствовали об истаявшей плоти.
Но глаза на изможденном лице горели неожиданно ярко.
— Мегги, — проговорил он, взглянув на нее почти с вожделением. — Я так рад, что ты согласилась приехать.
Меган не знала, что сказать. Санитар, который мыл комнату, когда они вошли, исчез, и, оглянувшись, Меган не обнаружила рядом с собой Аниты. Меган осталась одна с Райаном Робартсом, одна с человеком, которого никогда не позволяла себе считать своим отчимом… и которого отец учил ненавидеть.
Она откашлялась.
— Мистер Робартс, как… как вы себя чувствуете?
Возможно, это совсем ненужный вопрос, но трудно придумать что-то другое. Она не могла благодарить его за приглашение, поскольку он знает, что она приехала сюда почти по принуждению.
Вместо ответа он зашелся тяжелым, удушающим кашлем, заставившим его судорожно искать кислородную маску.
— Бывало и получше, — прохрипел он наконец, вложив в свои слова долю самоиронии. — Но спасибо за вопрос. Пусть даже тебе наплевать, как я себя чувствую.
— Это неправда, — быстро начала Меган, но замерла при виде циничной усмешки на его лице. — Я хочу сказать, я бы пожалела каждого…
каждого…
— Умирающего? — сухо подсказал он, и Меган ощутила, как краска стыда заливает ее щеки.
— Больного, — сдавленным голосом уточнила она. — Я не представляла… то есть Анита мне не сказала, что… что вы… пока… отошли от дел.
— О, браво! — В его возгласе прозвучала неуловимая насмешка. Он даже сделал попытку зааплодировать. — Трудно найти подходящие слова, ага? — Снова раздался хрип, и снова умираюшему пришлось схватиться за маску. Наконец приступ прошел, и Райан проговорил: — Наверное, тебе потребовалось немало мужества, чтобы прийти сюда.
Мужество? Меган тщательно взвесила это слово. Мужество означает смелость, а она никогда не причисляла себя к смелым. Напротив, она считала себя ужасной трусихой. В конце концов, она приехала только потому, что Анита настаивала и не удалось найти удобной отговорки.
— Прошло много времени, — сказала она, придвигаясь чуть ближе к постели. Затем, смутившись под его настойчивым взглядом, неуклюже добавила: — Приятно снова увидеть Аниту и… Реми.
— Им тоже приятно увидеться с тобой, — резким голосом уверил ее Райан, прежде чем новый приступ кашля сотряс его изможденное тело. Губы его дрожали. — Тебе говорили когда-нибудь, что ты очень похожа на свою мать?
— Анита сказала, — выдохнула Меган.
— Да, похожа. — Райан прижал кулак к груди, и на мгновение Меган подумала, что он забыл о ее присутствии. — Мы так мало прожили вместе. — Неровный вздох вырвался из его груди. — Я так любил ее… И до сих пор тоскую…
Меган стиснула руки, пальцы ее сплетались и расплетались, пока она пыталась соединить воспоминания об этом человеке с умиравшим, которого видела перед собой. Она заметила, как слеза выкатилась из уголка его глаза и медленно потекла по щеке, и, невольно поддавшись жалости, ощутила, как неведомая железная рука сжала ее сердце. Что бы ни думал ее отец, что бы ни говорил, теперь у нее не осталось сомнений, что Райан действительно любил ее мать, что их брак не был следствием лишь безудержной страсти, безжалостно калечащей жизни.
Райан смахнул слезу и заставил себя улыбнуться.
— Прости, — проговорил он. — Обычно я не столь слезлив. Это все лекарства, которыми меня накачивают изо дня в день.
— У вас неплохое место для выздоровления, — выдавила наконец Меган, мечтая, чтобы вернулась Анита. — А отель вы отделали превосходно. И… и мои комнаты просто потрясающие.
— Я рад.
Но теперь голос Райана звучал слабее, и Меган поняла, что разговор слишком утомил больного. Возможно, ей следует просто уйти, мелькнула беспокойная мысль. В конце концов, что еще он может сообщить? Он рассказал, как сильно любил ее мать, и Меган с удивлением обнаружила, что верит ему.
— Ты останешься? — спросил он еле слышно, и Меган на мгновение решила, что он просит ее остаться до… до… — Я имею в виду, ты останешься на несколько недель, не так ли? — слабо продолжил он. — Я знаю, Анита была бы рада.
