– Ищете чего? – дружелюбно
поинтересовался парковщик, стоявший у опущенного шлагбаума. – Никак
кошелек потеряли?
– Случается такое, – протянула
я, – но сегодня не в портмоне дело. Девочку посеяла, наверное, она все же
в издательстве.
– Сама светленькая, а платьице беленькое?
– Верно, видели ее?
Парковщик хмыкнул.
– Кто она вам, дочь?
– Просто знакомая, а почему вы
спрашиваете?
Юноша поправил лямки форменного комбинезона.
– Стою тут с полудня, прямо офигел уже,
да еще курево кончилось, а отойти нельзя. Маялся, маялся, гляжу, ребенок вышел,
сел на лавочку и закурил. Наверное, нужно было сигарету отнять да сказать, что
маленьким смолить вредно, только вдруг ей родители разрешают? В общем, попросил
у девочки: «Дай закурить».
В ответ парковщик услышал короткую фразу:
– У самой последняя.
Юноша потерял к девочке всякий интерес, тем
более что в этот момент к зданию издательства подлетел тонированный джип и
замер. Из иномарки выбрался мужик и пошел ко входу.
– Она на лавке! – крикнул кто-то из
иномарки, и тут начался настоящий цирк.
Дядька вздрогнул, повернул голову и шагнул
туда, где курила малолетка. Девчонка вскочила на ноги и рванула в сторону
большого забора, окружавшего двор находившейся по соседству с «Марко» школы.
– Эй, суки, шевелитесь! – завизжал,
похоже, неспособный не то что бегать, а даже ходить быстрым шагом
дядька. – Ловите падлу!
На тротуар выскочили двое мужчин, шофер и
охранник, легко, словно гепарды, они кинулись за удирающей девочкой, расстояние
между преследователями и жертвой живо сокращалось, и тут белое платьице
шмыгнуло в дырку. Накачанные парни замерли в легкой растерянности.
– Чего встали, уроды! – затопал
короткими, жирными ногами хозяин.
– Так забор, – ответил шофер.
– Живо перелезайте!
– Дык не получится, – заскулил
водитель, – сплошной бетонный блок, зацепиться не за что, тут
человеком-пауком надо быть.
– Кретины, …! – принялся материться
хозяин. – В дырку ныряйте, за девкой!
– Нам туда не пролезть, – хором
ответила бравая парочка, – слишком узко.
Речь, полившуюся из уст хозяина джипа,
парковщик решил не слушать до конца, он предпочел шмыгнуть в будку, стоявшую
около шлагбаума, потому что хорошо запомнил народную мудрость: баре дерутся, а
у крепостных чубы трещат. И вообще, его хата с краю.
Побесновавшись некоторое время и отсыпав
нерасторопной, разожравшейся обслуге зуботычин, мужчина пару раз лягнул колеса
джипа, а потом сел в салон и укатил.
Не слушая дальше парковщика, я кинулась к
глухой изгороди и легко проскочила в проем, через который не сумели
протиснуться бодигарды Абдуллы. Перед глазами распростерся абсолютно пустой
школьный двор, слева виднелась распахнутая настежь калитка, возле нее на
табуретке дремал дедушка, одетый в форму, отдаленно напоминающую мундир
эсэсовца: черные брюки с рубашкой и белая нашивка на груди. Только у
гитлеровцев из особых дивизий, насколько мне известно, красовался череп, а у
старичка было изображение какой-то птички, больше всего напоминавшей ожиревшую
курицу.
– Девочку не видели? – закричала я,
подлетая к божьему одуванчику. – Худенькую, беленькую, в носочках.
Призванный служить грозной охраной, дедуська
вздрогнул, открыл глаза, откашлялся и заявил:
– Уроки закончились, если в кружок мягкой
игрушки идешь, то с бокового входа.
Я воззрилась на старика; интересно, чью голову
осенила счастливая идея посадить у входа еле-еле живое существо, засыпающее от
отсутствия энергетики? Пришлось повторить вопрос. С энтузиазмом старой черепахи
охранник чихнул и, промямлив: «Тут много таких, в носочках», – мирно отбыл
в страну Морфея.
Я вышла через калитку на улицу, полюбовалась
на прохожих, несущихся в разные стороны по проспекту, посмотрела вслед лентам
машин и побрела назад к «Жигулям».
Оставалось удивляться, каким образом Абдулла
ухитрился вычислить, в какой автомобиль занырнула испуганная девочка и куда
покатила тачка.
Устроившись за рулем, я завела мотор, потом
выключила его и посидела несколько мгновений без движения. Перед глазами
возникла худенькая, маленькая фигурка в нелепом платьице, а в ушах послышался
безнадежно усталый голосок:
«Денег у меня нет, но до Буркина и зайцем
доехать можно, Лера, наверное, пустит к себе, я ж ей помогла спастись!»
Руки снова вцепились в руль, надо срочно ехать
на Курский вокзал, Олечка может попасть в новую неприятность. Несмотря на то,
что девочка, дочь сильно пьющей и гулящей матери, приучена сама о себе
заботиться, она не имеет опыта проживания в большом городе, и потом, за
ребенком охотится Абдулла. Надеюсь, мне удастся перехватить Олю у дверей
электрички.
Вдавив педаль в пол, я понеслась по проспекту.
Те, кто хорошо знаком со мной, знают: детство Вилки было не самым счастливым.
Меня воспитывала крепко закладывающая за воротник мачеха Раиса. Хотя глагол
«воспитывала» в данном случае мало подходит. Я отлично знаю, что такое сидеть в
студеном подъезде на подоконнике, поджидая, пока «мамаша» наконец забудется
пьяным сном. Еще крохотная Виола мастерски умела воровать в булочной сайки, а с
трех лет жестоко дралась с мальчишками. В очень юном возрасте ко мне пришло
понимание: я сирота, и если у других детей имеются мамы, папы, бабушки,
дедушки, старшие братья-сестры, то у меня нет никого. Оставалось лишь сделать
выбор: что делать? Принимать удары, сгибаться под пинками судьбы, превратиться
в обозленную парию или давать сдачи, не боясь синяков, шишек и кровоподтеков,
дурной славы хулиганки. Я пошла по второму пути и, когда оказалась в седьмом
классе, «приобрела авторитет», даже совсем взрослые мужики в нашей пятиэтажке
знали: Вилку лучше не трогать, она без тормозов. Вот Колька Жигунов из
двенадцатой квартиры ущипнул меня за попу, и что вышло? Сначала сиротинушка
шандарахнула его по башке мусорным ведром, которое несла на помойку, потом
схватила железный лом, коим дворник скалывал во дворе лед, и, выставив его,
словно пику, заорала:
– Только подойди еще раз, руки поотшибаю!
Испугавшийся не на шутку Николай рванул от
разъяренной малолетки, но удача в тот день была явно не на его стороне. Не
успев сделать два шага, мужик поскользнулся и шлепнулся. Я подлетела к
обидчику, высыпала на него объедки, а затем с силой воткнула лом в
распахнувшееся пальто соседа, пригвоздив одежду к асфальту.
