– Сидеть тихо, телефоном не пользоваться,
дверь не открывать, можно погулять на лоджии, прикидываясь Кристиной, –
бойко отрапортовала девочка, – у меня теперь рыжие волосы, а лица соседи
не увидят!
– Молодец, – одобрила я, – все
абсолютно правильно, теперь укладывайся спать.
– Лучше почитаю немножко.
– Уже поздно, – я решила
продемонстрировать педагогическое занудство.
– Днем скучно было, проспала часа
три, – призналась Оля, – по телику всякую ерунду показывали, почитала
книгу и сама не заметила, как задремала, сейчас бессонницей маяться буду. Лучше
кино погляжу.
Я кивнула:
– Конечно. Кстати, если днем надумаешь у
экрана сидеть, надень наушники. У нас в доме плохая звукоизоляция, я, подходя к
двери, частенько слышу разные звуки. Странно получается, в квартире якобы
никого нет, а шумно.
– Верно, – поежилась Оля.
– Скажи, милая, эта Лера Квашня была
совсем молоденькой девочкой? – быстро спросила я.
– Ты о ком? – изумилась Олечка.
– Ну помнишь, ты рассказывала мне о
несчастной, которую принесли в квартиру? О той, которой ты помогла бежать!
– А! Разве она квашня? – удивилась
еще более Оля. – Я так сказала? Знаешь, я не люблю дразнить людей, как бы
они ни выглядели. Да и не была Лера толстухой, с чего бы ее квашней обзывать?
– Неужели ты забыла? Это фамилия
пленницы, Квашня. Она еще предложила тебе в случае неприятностей ехать в
местечко Буркино, там якобы проживает ее бабушка, которая сумеет тебе помочь.
Олечка сдвинула брови, на лице ее возникло
выражение сначала недоумения, потом задумчивости, в конце концов она потерла
кулачками глаза и неожиданно спросила:
– Ты ведь меня не выгонишь, если я кое в
чем признаюсь?
– Нет, конечно, а что произошло? –
насторожилась я.
Оля шмыгнула носом.
– Понимаешь, я дебилка.
– Не говори чушь!
– Правда, так маме сказали.
– Кто?
– Ну… доктор специальный, по психам.
– Тебя водили к психиатру?
– Вроде по-другому тетка называлась.
– Психолог?
– Ну не, такое слово смешное, фырк…
деффрк…
– Дефектолог?
– Вау, точно.
– С какого рожна твоя мама решилась на
подобный шаг?
Олечка пожала плечами.
– Я ж при ней постоянно моталась, в школу
не ходила, да и где учиться? По разным поселкам мамочка ездила. Вот один раз
она работала у тетеньки, Веры Петровны, та этим дефырктологом служила. Стала ко
мне приматываться, ну типа, посчитай до десяти или прочти стишок. Я ее боялась
прям до трясучки! И ведь знала, как сказать, ну там, раз-два-три-четыре-пять,
только у Веры Петровны лицо словно у крысы, нос длинный, глазки такие
шныристые. Она в меня их уставит, весь ум исчезает, прямо беда! Стою кастрюлей,
ничегошеньки не говорю.
– Понимаю, – сочувственно кивнула
я, – у нас в школе такая русичка была, Раиса Ивановна. Вечно она меня
шпыняла, подойдет и заведет: «Тараканова сейчас в диктанте ошибок насажает». И
точно! Сама не пойму, почему пишу «пажар», и ведь хорошо знаю, что он «пожар».
Олечка скривилась:
– Во и со мной так! Вера Петровна потом
маме сказала: «Ребенок запущенный, умственно отсталый, дебил, надо его в
специнтернат сдать!»
– Вот сволочь! – воскликнула я.
Оля кивнула:
– Может, и так! А может, правда. Я лишь
читать научилась, пишу очень плохо, считать вообще не могу, пыталась таблицу
умножения освоить, но не получилось.
– Не беда, с тобой просто правильно не
занимались.
– Ну… не знаю. И еще, я мигом имена и
фамилии забываю, любые. Некоторое время помню, потом, бах, вылетело напрочь.
Вот ты сейчас про Квашню спрашиваешь, а я в непонятках. Девушку помню, она
ненамного меня старше, а может, и одногодка, лицо, волосы, одежду опишу точно,
а имя вылетело вон. У меня еще одна особенность есть, дебильская: если чего
плохое случилось, мигом про это позабуду – ну, к примеру, сломаю вечером руку,
ночь просплю, утром увижу гипс и начну мучиться: откуда он? Во какая я
кретинка!
– Ты забыла фамилию Квашня?
– Ага.
– И название местечка Буркино, вкупе с
именами «Лера» и «Анастасия».
– Извини, пожалуйста, – прошептала
Оля, ее большие глаза начали наливаться слезами, – ваще вылетело из
головы, про все! Вот сейчас ты напомнила, я живо в памяти воскресила события,
но имя! Прости! Может, и Квашня, если ты утверждаешь, что я такое называла, то,
значит, правильно! А зачем тебе девочка, которая убежала?
Глава 21
Я спокойно улыбнулась и погладила Олю по
голове. Рассказ ребенка не кажется ни удивительным, ни странным. Стихийно
превратившись в писательницу Арину Виолову, я накупила всяких умных книжек и
справочников, которые пришлось изучить, дабы не попасть впросак. Ну
согласитесь, ни один читатель не поверит фразе: «Нож воткнулся в горло
несчастного и поранил печень». Ясное дело, прозаик, написавший подобную ахинею,
не имеет ни малейшего понятия об анатомии, я боюсь таких идиотизмов, оттого и
засела за учебники.
Эффект забывания неприятностей известен
психологам давно, в научной литературе описано много случаев, когда люди,
оказавшись в катастрофе или став жертвой преступления, вытесняли из головы все
воспоминания об ужасном происшествии. Мозг пытается сохранить личность и
включает защитные системы. Известно мне и о так называемых «необучаемых» детях.
Вы даже не представляете себе, какое на свете количество людей, не способных
научиться читать. И это не значит, что они идиоты. Кое-кто из звезд Голливуда
слоги в слова складывать так и не научился, зато стал замечательным актером.
Вполне вероятно, что встречаются и индивидуумы, не способные к восприятию цифр,
и Олечка одна из них. Хотя я не уверена, что в данном случае речь идет о
патологии, просто девочку никто не развивал, вот она и не приобрела необходимых
навыков. Кстати, речь у Оли совершенно нормальная, даже, можно сказать,
интеллигентная. Иногда она, правда, начинает употреблять сленговые слова, но в
общем говорит намного лучше Кристи, которая постоянно восклицает: «Понтово!
Шоколадно! Отстойно! Суперски! Гонялово!»
