– Конечно, в советские годы закон был
более суров, чем сейчас. Людей изолировали от общества легко: если в чем-то
провинился, сиди за решеткой. Алкоголиков свозили в ЛТП
[6],
подростков-уголовников отправляли в спецшколы, но интернатов для дошкольников,
совершивших преступление, не существовало. Право, такое было слишком даже для
страны социализма. Ну как можно было поверить в подобную чушь? Я сейчас не о
Луизе речь веду, а о тебе. Ладно, можешь не отвечать, продолжаем разговор.
Луиза провела в монастыре детство и
отрочество, потом Анна умерла, Епифания вызвала Наташу и сказала ей:
– Что делать? Луизу надо увозить, она не
способна жить при монастыре, нет в ней внутренней силы и желания служить
обители, она рвется в мир. Забирайте девочку.
Вот тогда и родилась версия о разлуке сестер,
об их сводном родстве. Луиза уехала в Москву.
Девушка отличалась от Наташи и Андрея. Хоть и
говорят, что главное – это воспитание ребенка, только чем тогда объяснить
жадность, корыстолюбие и жестокость девочки, которой с пеленок внушали
библейские заповеди? Отчего у отца и матери Ереминых родились столь разные
дети? Юрий, который, наплевав на родню, удрал с большим количеством денег,
сластолюбивый, трусоватый Андрей, тихая, но решительная Наташа и жадная до одури
Луиза.
Сначала Еремины не собирались открывать
младшей правду, но потом Наташа увидела, что сестра маниакально стремится выйти
замуж. Луиза знакомилась на улице с парнями, приводила их в дом и устраивала
истерики, когда Ната трезво говорила ей:
– Ну подумай сама, зачем ты нужна бедному
провинциалу с армией голодных родственников?
Луиза рыдала, соглашалась с сестрой, разрывала
отношения и… снова пыталась захомутать первого приглянувшегося ей мужчину.
Потом она вдруг завела разговор о детях, о том, как хочет иметь ребеночка,
пусть даже и внебрачного. Вот тут Наташа испугалась по-настоящему и открыла ей
всю правду про лепрозорий, побег и умерших от проказы родителей.
– Господи, – всплеснула я
руками, – теперь понятно, почему Луиза задавала такие странные вопросы
врачу в морге, про инфекцию, можно ли ее подхватить, целуя покойного, и не
выползет ли зараза из-под земли!
– Да, – кивнул Олег, – она
решила, что и Наташа, и Андрей погибли от приступа лепры.
– Глупости, проказа не инсульт, сразу
убить не может, она ест человека медленно.
– А Луиза, которой Наташа раскрыла истину
буквально за несколько дней до своей смерти, посчитала иначе, – вздохнул
Олег, – она, в отличие от родных, подробностей о семейной болезни не
знает. И еще, Луиза очень жадна, кончина брата и сестры радует девушку,
деньги-то достанутся ей!
– Луиза решила поговорить со мной от
страха? Боялась одна войти в квартиру?
– Да, – кивнул Олег, – именно
так. Узнала о смерти близких, испытала сначала ужас, потом радость, затем
поняла, что боится открыть хоромы Ереминых, и тут ты подвернулась. Но потом
Луизу понесло, у нее началось нечто вроде истерики, требовалось высказаться,
вылить свои эмоции, но она все-таки контролировала себя, потому и выдала
«официальную» версию, ни словом не обмолвилась о проказе! Боялась, что ее
отправят в лепрозорий. Наташа, чтобы урезонить сестру, капитально напугала ее,
сказала: «Если кто правду узнает, мигом все за дверью медицинской тюрьмы
окажемся».
– И откуда ты все знаешь! –
поразилась я. – Ведь Наташа и Андрей умерли!
– Епифания жива, – пояснил
Олег, – основные детали я узнал от нее, и Луиза оклемалась.
– Она не умерла?
– По счастью, нет, успели помочь.
– Луиза перед операцией велела позвать
меня, зачем?
– Она поняла, кто хотел убить ее, и
пыталась сообщить имя.
– Лера Опара!
– Верно.
– Она сущестует?
– Да!
– Кем же женщина приходится Анастасии
Опара?
– Никем. У врача никогда не было семьи.
– Только не надо сейчас говорить, что они
однофамилицы, – взвыла я, – подобное невозможно! Опара настолько
редкая фамилия…
– И не думал об этом, – пожал
плечами Куприн, – Лера Опара, с одной стороны, есть, а с другой – ее нет.
– Это как?
– Попробую объяснить, – вздохнул
Олег, – знаешь, в чем твоя основная беда?
– Ну? – насторожилась я. –
Интересно очень.
– Наметишь одну версию, сама в нее
поверишь и идешь танком, не замечая ничего вокруг. Порой отметаешь «толстые»
обстоятельства, если они не укладываются в твою схему, притягиваешь за уши
незначительные. Ты лишена здравого смысла и объективности, а еще отчего-то
веришь людям, хотя большинство из них склонно врать с абсолютно честным видом.
Почти все, с кем ты разговаривала в последнее время, не сообщили тебе правды
либо столь искусно перемешали ее с ложью, что только остается удивляться.
– По-твоему, я кретинка?!!
– Да нет, просто обычная женщина, –
спокойно ответил муж.
Следовало обидеться и затопать ногами, но
любопытство оказалось сильнее других эмоций.
– Так кто и что мне соврал?
Куприн кивнул:
– Слушай.
Глава 34
На деньги, полученные от отца Ереминых,
Епифания сумела сделать ремонт монастыря. Настя Опара сидела на зоне, она очень
тяжело перенесла заключение и в конце концов решилась «умереть». Составить
лекарство ей помогла Катя, которой за участие в деле был обещан приют в
монастыре. Катерине было некуда деваться, вот она и согласилась. А Епифания не
могла бросить двоюродную сестру, дочь обожаемой Одигитрии. В результате
предпринятых усилий Анастасия оказалась на свободе. Каким образом Епифании
удалось получить на руки паспорт Опары, она не рассказала, зато остальную
информацию скрывать не стала.
Опара очутилась в обители, а через несколько
лет настоятельница выбила для нее и Кати по комнате в бараке.
– Анастасия жила под своей фамилией? Она
не боялась?
Олег покачал головой:
