— Нет…
— Нет? — передразнил он ее, наклонился и лизнул языком ее кожу. — Хм-м, а ты вкусная. — Его голос стал жестче. — И ты без бюстгальтера. Думаешь, я не заметил? — Глаза его были полузакрыты. — Я сразу заметил. И ты такая красивая… красивая.
В это время его рука захватила грудь и гладила ее ласкающими, оценивающими пальцами, трогала набухающий сосок, будя в Саре желание.
— Вы… вы не должны, — протестовала она и подняла руки, чтобы остановить его, но вместо этого обняла. Как только он почувствовал ее слабость, его нежность вдруг пропала.
Он грубо запахнул у нее на груди блузку, отвернулся от нее и сказал с ожесточением:
— Я поклялся на могиле брата, что заставлю тебя отплатить за то, что ты ему сделала! Господи, откуда я мог знать, что тебе будет приятно.
Его слова, как он и рассчитывал, обидели и унизили ее, и Сара дрожащими пальцами застегнула пуговицы на блузке. Ей было нестерпимо стыдно. Что с ней случилось, спрашивала она себя с отвращением. Этот человек угрожал ей смертью, а она позволяет ему такое, что не позволяла ни одному мужчине. Тони делал попытки ласкать се, но она всегда держала его в некотором отдалении: из-за неуверенности в себе, из-за своей болезни. Теперь она поняла, что она такая же женщина, как и все. Она хотела, чтобы Майкл Трегоуэр трогал ее, она хотела трогать его! Он прав: ей было приятно.
Он опять повернулся к ней, руки глубоко в карманах брюк, словно он боялся, что опять захочет тронуть ее.
— Иди спать! — грубо приказал он. — Уходи отсюда! Мне надо подумать.
У Сары пересохло во рту.
— Спать? — переспросила она. — Вы думаете, я смогу уснуть?
— Почему бы и нет? — презрительно оросят он. — Тебе нечего меня бояться.
Сара взглянула в сторону двери.
— А где мне спать?
— Как насчет комнаты, где ты жила с Адамом? Надо думать, это не слишком приятно. Одни воспоминания чего стоят.
Сара подняла голову.
— Я понимаю, что уже вам надоела, но должна еще раз напомнить: я не Диана и понятия не имею, в какой комнате она жила с вашим братом.
Он стиснул зубы.
— Ну и сука же ты!
— Нет! — Сара задохнулась от возмущения. — Господин Трегоуэр…
— Да заткнись ты! — Он гневно мерил ее взглядом. — Лучше убирайся отсюда, а то я сделаю что-нибудь такое, о чем буду потом сожалеть.
Сара сжала губы.
— Господин Трегоуэр…
— О Господи Боже! — Ругнувшись, он пересек комнату, рывком отворил дверь и пошел к лестнице. — Иди за мной, — сердито приказал он и она неуверенно пошла за ним.
Саре казалось, что мужчина на портрете смеется над ней. Наверное, это отец Майкла или его дед: сходство было поразительное. Судя по мрачному выражению лица старейшины рода Трегоуэров, Майкл был похож на своих предков гораздо больше, чем Адам. Человек на портрете, как и Майкл, никогда бы не позволил ни одной женщине себя одурачить; Адам, наверное, унаследовал мягкий характер от матери, подумала она.
Заметив, что она задержалась перед портретом, Майкл остановился и сказал с презрением:
— Да, старик Адам все еще здесь. А в чем дело? Боишься, что он придет и свершит свою месть?
Сара вздрогнула.
— Нет. — И она пошла за Майклом по лестнице и оглянулась на портрет.
— Кто… кто это? Дед Адама?
Он остановился перед двустворчатой резной дверью и насмешливо посмотрел на нее.
— Как будто ты не знаешь, — съязвил он. — А тебе не рассказывали, почему он поехал в Португалию искать себе жену? Потому что считал, что англичанки слишком развязны — они слишком много говорят. Представляешь, что бы он сказал о такой, как ты?
Сара решила промолчать, и Майкл растворил дверь в комнату, которая, судя по всему, служила спальней хозяину дома. Щелкнул выключатель, и в теплом свете нескольких ламп Сара увидела просторную комнату с огромной кроватью под пологом. Стены были обиты дамасским шелком кремового цвета, гармонировавшим с покрывалом на кровати. Мебель — два высоких комода и туалетный столик с трехстворчатым зеркалом — была темная, дубовая или красного дерева. Было еще два стула с полосатой обивкой, такой же шезлонг, и в проеме у окна стоял старинный письменный стол. Было видно, что в комнате живут: здесь не было чехлов и на спинках стульев и на туалетном столике расположились предметы мужского обихода.
— Это… это ваша комната, — тихо сказала Сара, когда он жестом пригласил ее войти. — Я не могу спать в вашей комнате.
Майкл презрительно хмыкнул.
— Придется. Это единственная застеленная кровать, и, если тебе неприятно спать на моем белье, должен заметить, что миссис Пенуорти сегодня утром его поменяла.
Сара сглотнула.
— А где… где вы будете спать?
— А тебе не все равно? — усмехнулся он. — Во всяком случае, не здесь.
Оставляю тебя наедине с привидениями.
Сара беспомощно развела руками.
— Господин Трегоуэр…
— Ложись спать! — сказал он и вышел из комнаты.
Глухо стукнула дверь, и она услышала, как удаляются его шаги. Только теперь она поняла, в каком жутком напряжении была все это время, и вдруг почувствовала неимоверную тяжесть, давившую ей на плечи, и страшную слабость.
Это был невероятный вечер, и теперь, когда он был позади, ею сразу овладело уныние. Последние несколько часов она жила в таком нервном напряжении, которое совершенно изнурило ее, тем более что она испытала его впервые в жизни. Опьяняющая игра, которую она вела с Майклом Трегоуэром, отняла все силы и опустошила ее.
Оглядев еще раз комнату, Сара с ужасом вспомнила, что оставила внизу свою сумку. В сумке был пузырек с таблетками, которые она должна была принимать. При одной мысли, что ей предстоит пойти вниз и навлечь на себя гнев и насмешки Майкла, ей стало жутко. Придется дождаться, пока он ляжет спать, как бы долго ни пришлось ждать.
Ванная комната, примыкавшая к спальне, была не менее шикарной: кафель кремового цвета с желтыми розами, хромированные краны, металлическая кабина с душем. За дверью висели пушистые желтые махровые полотенца и темно-голубой халат. Сара разделась, приняла душ, стараясь не намочить волосы, насухо вытерлась полотенцем и, воспользовавшись тальком с резким мужским запахом, который она нашла на стеклянной полке, висевшей над раковиной, залезла в халат. Он был огромный, явно мужской, и она какое-то время сомневалась, чей он. Может быть, Адама? Вряд ли. От него чуть-чуть пахло кремом для бритья и еще чем-то незнакомым, наверное потом Майкла, подумала она нервно, значит, им недавно пользовались. Эта мысль взволновала ее, и, вернувшись в спальню, она встала перед зеркалом шкафа и долго смущенно смотрела на свое отражение.
Ее прямые волосы (завивать их было бесполезно) спадали на плечи; укутывавший ее халат скрывал стройность фигуры. Он доходил ей почти до щиколоток; она была чуть выше среднего роста, а Майкл Трегоуэр был не ниже шести футов. Она потуже затянула пояс на тонкой талии, чтобы не вывалиться из халата, и спрятала пальцы ног в длинном ворсе кремово-зеленого паласа. Видели бы ее сейчас друзья, вдруг подумала она и нахмурилась, вспомнив про Диану.
