– То-то я ломаю голову, где же я тебя видел, парень... Это
же ты играл в «Клеопатре» гладиатора, а? Сорок седьмой в семидесятом ряду, как
сейчас помню...
Очаровательная Кимберли громко фыркнула, а лысоватый, как и
следовало ожидать, обиженно насупился.
– Он в жизни не играл, разве что на нервах, – сказала
Ким. – Джонни, так вы подождете немного... как это называется, на рейде?
Пока мы разгрузимся? А я вас приглашу на новоселье. Мы тут сняли совершенно
очаровательный домик...
«Интересно, почему здесь? – подумал Мазур. –
Звездочка, даже восходящая, скорее встала бы на якорь где-нибудь среди
миллионерских яхт на Северном причале и поселилась бы в „Хилтоне“ или
„Сплендиде“. Может, у нее с деньгами негусто? Не Элизабет Тейлор, как-никак. А
впрочем, кто их поймет, светских, поселился же лорд Шелтон в нашем квартале,
хотя денег достаточно, чтобы купить не только номер в „Сплендиде“, но и отель
целиком. Блажь какая-нибудь... Разлагается Запад...»
Вслух он сказал:
– Ловлю на слове, Ким... можно вас так называть? В
«Жемчужине»... извините, в «Таинственном жемчуге» вы были просто великолепны, я
даже собирался второй раз пойти...
– А какая сцена вам больше всего понравилась?
Мазур мгновенно произвел в уме кое-какие логические выводы.
Жемчуг, да еще таинственный – значит, экзотические острова, приключения в
тропиках и все такое прочее. Голливуд – значит, не обойтись без объятий и
поцелуев в диафрагму...
– Я парень сентиментальный и романтичный, – сказал он,
не моргнув глазом. – И мне больше всего понравились лирические сцены – вы,
ваш возлюбленный, берег, пальмы, закат...
Над головой у него откровенно захохотал лысоватый.
Восходящая звезда звонко рассмеялась. Мазур уже сообразил, что попал пальцем в
небо.
– Понимаете ли, Джонни... – сказала она насмешливо. –
«Таинственный жемчуг» – шпионский фильм про Вторую мировую. И действие там
происходит в Италии, в горах: снег, лед, все одеты соответственно, чуть ли не в
меха укутаны. Какие там пальмы...
За спиной послышалось явственное хмыканье Лаврика.
– Подловили, чего уж там, – сказал Мазур. – Тогда
при чем тут жемчуг, да еще таинственный?
– Это попросту был такой пароль...
– Подловили, – повторил Мазур. – Каюсь, на экране
я вас не видел. Но все равно, заранее могу сказать, что в жизни вы гораздо
прекраснее. Это не комплимент, а мое твердое убеждение. Простите, что вопреки
этикету не прошу у вас автографа, но у нас тут нет ни клочка бумаги...
– Ким! – позвал сверху лысоватый. – На пирсе
репортеры, пора работать.
Она посмотрела вверх, сделала гримаску, обернулась к Мазуру:
– Отвезите меня на берег, хорошо? Не карабкаться же назад.
Спрыгнуть было легко, а вот лезть наверх тем же путем нет никакой охоты...
Обернувшись к рубке, Мазур кивнул Викингу, тот завел мотор и
осторожно отвел «Черепаху» от борта «Русалки». Ему удалось причалить в самом
конце пирса, на крохотном свободном пятачке, где обычно стояла лодка Кривого
Дафи, возившего к Безымянному попавших в его лапы туристов с невеликим
достатком. Судя по ее отсутствию, у Кривого сегодня был удачный день.
– Я вас, правда, приглашу на новоселье, – сказала
Кимберли, лучезарно улыбаясь Мазуру, у коего были подозрения, что на нем
попросту отрабатывают предназначенный для репортеров поток обаяния. – Мы
тут сняли совершенно великолепный старинный особнячок, его отсюда видно. Во-он,
на холме...
Чуточку опешив, Мазур покачал головой:
– Смелые вы люди, серьезно... Вы хоть знаете...
– Что там лет сто никто не живет из-за привидений? –
вздохнула Кимберли, и на ее прелестное личико на миг набежала тень. –
Знаю, конечно. Признаться по совести, я всегда боялась призраков, у нас в
Луизиане... Я родом из Луизианы...
Могла бы и не уточнять, Мазур давненько определил у нее
классический выговор уроженки южных штатов – но своими познаниями делиться, разумеется,
не стал.
– В общем, у нас в Луизиане к таким вещам всегда относились
серьезно. Но сеть обстоятельств... Приходите в гости.
– Охотно, – сказал Мазур. – Тем более что мы с
вами соседи. Живем, можно сказать, по соседству, возле холма...
– Здорово! Ну, до встречи!
Спрыгнув на пирс, она мгновенно изменилась – пошла навстречу
засверкавшей блицами кучке журналистов совершенно другой походкой, с другим
выражением лица, похожая сейчас то ли на заводную куклу, то ли на
инопланетянку.
– Забавное создание, – сказал Лаврик.
– Наверняка шпионка, – с суровым выражением лица
вклинился Мозговитый. – С какой стати ей вокруг нас вертеться?
– Вообще-то она и в самом деле в том фильме
снималась... – задумчиво протянул Лаврик. – Я его видел по дороге,
пока к вам добирался.
– Это еще ничего не доказывает, – гнул свое Мозговитый,
распространяя вокруг промозглый холодок бдительности. – Зачем она возле
нас вертится? Поселилась по соседству, позвала кое-кого в гости... – он
неприязненно покосился на Мазура. – Мало нам этой журналистки с ее
дедулей-белоэмигрантом...
– Резонно, – кивнул Лаврик.
– И не говорите потом, что я не предупреждал. Мало ли что...
– Ну конечно же, – скучным официальным голосом
отозвался Лаврик. Все будет учтено и запротоколировано... – он отвел
Мазура в сторонку, понизил голос: – Вот что. Конечно, решения у нас принимаешь
ты, но вот что я бы тебе посоветовал... Оставь на ночь на судне пару ребят.
Мало ли что. Пройдутся какой-нибудь железякой по компрессору или испортят
движок...
– Полагаешь?
– Береженого Бог бережет. За нас взялись, теперь это
совершенно ясно. Хотя и непонятно пока, кто. В общем, завтра в море выходить не
стоит. Устройте себе выходной. Сходи в гости к этой звездульке... Или к некоей
журналисточке. Я бы на твоем месте выбрал второе, звздочка, конечно,
симпатичнее, но Наташенька нас гораздо более должна интересовать с точки зрения
дела. Посмотришь, что там за дедуля, обломок Российской империи. А я тем
временем кое с кем встречусь, потолкуем о странностях и об их недопущении
впредь... Лады?
Он кивнул, перепрыгнул на берег и направился вдоль пирса
беззаботной походочкой скучающего туриста.
– Паша, Леший, – сказал Мазур. – Остаетесь на ночь
на коробке. И смотрите как следует... Акваланги и прочее, раз такое дело, не
стоит таскать лишний раз взад-вперед, пусть лежат в трюме. Остальные, как легко
догадаться, за мной...
Он все же не удержался, покосился в ту сторону – восходящая
звезда увлеченно позировала в сплошном мелькании блицев, ничего не видя вокруг,
принимая вычурные позы.
Глава 5
Уют домашнего очага
Осколок Российской империи оказался довольно-таки бодрым
старичком. Мазур затруднялся определить его возраст, во всяком случае, за
семьдесят, а точнее установить не получалось. Сидя напротив в аккуратной
гостиной и с хорошо скрываемым отвращением прихлебывая виски по глоточку, как
на разлагающемся Западе, увы, принято, вместо того, чтобы пить по-человечески,
Мазур проделывал в уме кое-какие нехитрые вычисления. Предположим, старикан и в
самом деле украшал своей персоной ряды белогвардейцев... Сколько ему в таком
случае может оказаться лет? Восемьдесят с гаком... Допустим, он года с
девятьсот второго или третьего, тогда вполне мог застать, кадетом был,
скажем... несовершеннолетним, но рослым, крепким кадетом... Этакий сын полка...
Похоже на правду... Может этому быть восемьдесят с гаком? Отчего же нет?
