Теперь не было никаких сомнений, что катер полным ходом идет
в Сан-Лабарро, а это было последнее место, где Мазуру в данный момент хотелось
очутиться. Сан-Лабарро – один из пуэрториканских островов, иными словами,
кусочек Соединенных Штатов Америки со всеми присущими таковому особенностями,
как-то: юстиция, полиция, ФБР, разведка, армия и флот. Самое подходящее место
для советского боевого пловца, путешествующего без всяких документов, да
вдобавок в компании несомненных гангстеров, на катере, набитом оружием, с
продырявленными пулями бортами и запачканной кровью палубой...
А впрочем, все оказалось не так уж жутко, как думалось
поначалу. Кровь смыли, доски отскребли, гильзы все до единой, кропотливо
собравши, вывалили за борт. Туда же отправили все длинное оружие, оставив одни
пистолеты. Взяв короткий багор, Санни старательно выломал прошитые пулями доски
и запустил их подальше в море. Мазур не задал ни единого вопроса, он и сам
прекрасно сообразил, что получившиеся проломы в борту можно списать на что
угодно: шторм, неправильную швартовку, пьяную драку... Без серьезных поводов
никто не станет копать глубоко. Все явные следы боя ликвидированы. Мало ли где
данный индивидуум, то бишь Чахлый, мог поранить предплечье – неосторожно упал
по пьянке, подлез сдуру под якорный трос, одиннадцать раз подряд наступал на
грабли...
Одним словом, когда вдалеке показалась обитаемая суша, катер
уже имел вполне благопристойный вид – благо, как Мазур прекрасно знал, никакие
таможенники и пограничники не будут встречать их на пирсе. Эта хваленая Америка
к нерушимости своих границ относилась, с точки зрения советского человека, с
невероятным благодушием: приставай где хочешь, высаживайся кто хочешь. Есть,
конечно, береговая охрана, но тамошние ребятки понятия не имеют, что такое
«граница на замке». Азия-с...
Можно уже было рассмотреть городок, ничем особенным не
отличавшийся ни от Пасагуа, ни от многих других в этих местах – косматые пальмы
на улицах; хлипкие и непрочные, с точки зрения обитателя северных широт, дома,
прямо-таки коробки из-под обуви, среди которых, правда, виднеются кое-где
основательные кирпичные особняки той же старой испанской постройки. Пирс, к
которому они направлялись, правда, не деревянный, а из серого бетона – но возле
него стоят почти такие же суденышки.
Санни мечтательно пообещал:
– Как только приедем, наберу виски и свистну девок, вы все
хорошо поработали, нужно оттопыриться...
– Не расслабляйся раньше времени, – процедил
Фил. – В доме свободно и засада может оказаться...
– Черта с два, – уверенно сказал Санни. – Здесь
они никого не знают, не станут выкидывать фокусы на чужой территории. И уж тем
более в полицию не пойдут, а? Представляешь? Заходят они к шерифу и, шмыгая
носами, жалуются: «У нас, знаете ли, одни наглые ребята увели из-под носа сорок
кило нашего законного порошочка, который мы даже не успели еще разбодяжить
мелом и тальком...» Как тебе?
Ах, вот оно что, подумал Мазур. Это, выходит, вовсе и не ваш
законный порошочек, вы его у кого-то сперли... Ничего удивительного, что те, на
лодках, так осерчали и принялись лупить из всех стволов...
Он посмотрел влево. Там, примерно в миле от берега,
преспокойно шел серый эсминец под флагом США: на малом ходу, никуда, сразу
видно, не торопясь, словно бы на прогулку вышел. Зрелище было не из приятных –
Мазур в жизни не наблюдал американские боевые корабли просто так. Уж если они
появлялись в пределах видимости, речь шла об очередной заварушке, сшибке
сверхдержав, в которой Мазуру приходилось принимать самое активное участие...
Катер причалил, латинос перепрыгнул на берег, на ходу пряча
в карман цепочку с ключами, подхватил другой рукой швартовочный трос и ловко
накинул его на низенький металлический столбик.
Следом на твердую землю перешел Санни, кренившийся вправо
под тяжестью драгоценной сумки, а за ним на пирс попрыгали все остальные.
«Ну, поздравляю, – сказал себе Мазур. – Кто бы
подумал, что однажды придется вот так, буднично и без всякой огласки, попирать
стопами суверенную территорию Соединенных Штатов? Отныне придется во всех
обширных, засекреченных анкетах об этом примечательном событии упоминать. „На
территории каких иностранных государств были? По какой причине?“ После любой
операции за пределами приходится отписываться долго, нудно и многословно, а уж
теперь, побывавши нежданно-негаданно в Штатах...»
– Виски, – пропыхтел Санни, перехватывая сумку другой
рукой. – И девок поприятнее. Имеем право...
– А катер Джима, похоже, накрылся, – сказал Фил без
особенных интонаций в голосе. – И они все с ним вместе.
– Ну да, так оно и бывает, – сказал Санни. – Если
бы нас, а не его, поставили прикрывать, накрылись бы мы. Карточная игра, Фил,
без этого в нашем бизнесе не получится. Если мы с тобой сейчас сядем на бетон и
начнем рыдать, не вернем мы этим ни Джима, ни Лопеса, никого. Лучше уж
оттопыриться с виски и девками...
– Да я разве против? – задумчиво произнес Фил. –
Ничего не против. Только бы Тони, итальяшка долбанный, не приперся уже сегодня.
Свободно может.
– Да, не хотелось бы...
– А Тони – это кто? – спросил Мазур небрежно.
– Здешний босс, – сказал Санни. – Еще один босс на
нашу голову. Ну, сам знаешь, у простых парней, вроде меня с Филом, да и тебя
наверняка тоже, таких боссов на горбу немерено...
– Ты, парень, с ним осторожнее, – сказал Фил. –
Упаси тебя боже произвести плохое впечатление... Ричарда ты уже знаешь. Так
вот, Ричард крутой, но правильный. А этот чертов макаронник – сущая
паскуда. Улавливаешь разницу?
– Стараюсь, – кивнул Мазур.
Глава 8
Гостеприимная Америка
Мазур проснулся, как обычно – без долгого выныривания из
забытья, толчком. И в следующую секунду уже вспомнил, где он, с кем он, что
было вчера. Осторожно выбрался из постели, бесшумно прошел к холодильнику,
извлек банку пива и неуклюже, как всякий советский человек, не привыкший к
подобным капиталистическим извращениям, дернул кольцо. Кольцо осталось у него
на указательном пальце, а банка так и не открылась. Тогда Мазур с исконно
русской сноровкой проткнул тем же пальцем отверстие в тонкой жести. Воровато
оглянулся – в любом шпионском романе можно прочитать, что на таких вот мелочах
и сыплются неопытные разведчики: разминают сигарету меж пальцев, как
«Беломорину», пивные банки не умеют открывать, ширинку застегивают уже на
улице...
Свидетелей не было. Пакита безмятежно дрыхла под тонким
покрывалом, свесив тонкую руку с дешевеньким браслетом на запястье. Глядя на
нее не без приятности, Мазур с облегчением напомнил себе, что на этом острове
не сыщется ни одного особиста или замполита. К тому же никак нельзя было
выходить из роли.
Санни вчера вечером, едва они приехали на стареньком
расхлябанном такси в этот дом за высокой оградой, принялся претворять в жизнь
оба пункта предосудительных развлечений. Спиртного в доме хватало, а
вызвоненные им по телефону мучачи нагрянули уже через четверть часа. Их
оказалось «четверо, а не пятеро», потому что молчаливый латинос, очень похоже,
предосудительным развлечениям не предавался вовсе, пить не стал и к девкам не
проявил ни малейшего интереса. Очень быстро и вовсе улетучился из дома, засел в
сторожке у ворот на боевом посту. Санни мимоходом пояснил, что «с этим
придурком всегда так».
