Ее взгляд стал холодным и пытливым:
– А если и так, тебе-то что? Джонни, я тебя решительно не
понимаю. Ты вроде ничуть не походил на тех извращенцев, что вместо нормального
секса лезут в душу...
– Не перебивай, – сказал Мазур. – Дослушай до
конца... Впрочем, пришла пора вопросов. Денег пока что не хватает, чтобы
убраться отсюда к чертовой матери? Судя по тому, как ты машинально поскучнела,
определенно не хватает... Хочешь, помогу?
Она молчала, уставясь неприязненным и тревожным взглядом
прошедшего неплохую жизненную школу звереныша.
Ухмыльнувшись, Мазур выложил на стол массивный золотой
портсигар, зажигалку, часы – и прикрыл все это ворохом бумажек с изображениями
президентов Соединенных Штатов.
– Здесь пятьсот долларов, – сказал он спокойно. –
Да и золотишка, если прикинуть, с полкило. В порту, на катере, у меня есть еще
тысяча, ты и ее получишь, как только мы с тобой там окажемся. Это, конечно, не
Бог весть что, не состояние и не главный выигрыш в лотерею – но все же и не
гроши, а? Чуточку приблизят осуществление твоей мечты...
– А что взамен? – спросила она все так же настороженно.
– Сущие пустяки, – сказал Мазур. – Небольшая,
совершенно безобидная консультация, небольшая помощь. Видишь ли, мне нужно как
можно быстрее с этого острова смыться. Мы, скажем так, разошлись во мнениях с
моими друзьями... Ты их знаешь. Вот мне и приходится срочно уезжать. Помощь,
повторю, нужна самая пустяковая. Для тебя это нисколечко не опасно.
– Да-а?! – протянула она с улыбочкой. – Зная
Санни?
– Успокойся, – сказал Мазур. – Все обернулось так,
что Санни со стариной Филом валяются в том доме связанные. И вряд ли они
освободятся быстро... Точно тебе говорю. Я умею вязать узлы.
– Почему ты их не пристукнул? – спросила она деловито,
непринужденно.
– А зачем мне лишние жмуры за спиной?
– Тоже верно... Хочешь сказать, тебя никто не ищет?
Совсем-совсем?
– Ну, знаешь ли... Ищут. Морская полиция.
– Матерь Божья! А этим-то ты чем насолил?
– Долго объяснять, – сказал Мазур. – Да и зачем
тебе знать? Так вышло... Но опять-таки, пока они раскачаются, мы успеем... Ну,
думай быстренько. Конечно, ты меня можешь отсюда выставить, но, с другой
стороны, я тебе предлагаю неплохие деньги за несложную работу... Потом сама
себе не простишь, локти кусать будешь... А, Пакита?
Она задумчиво посмотрела на деньги и маслянисто
посверкивавшее золото, на Мазура. Повторила эту операцию еще пару раз. Судя по
глазам, под небрежной прической шла серьезная мыслительная работа. Наконец она
спросила – все еще неуверенно, но как человек, уже к чему-то конкретному склоняющийся:
– А в чем, собственно, главные твои проблемы?
– Проблема одна – как попасть в порт и не попасться по
дороге, – сказал Мазур. – Когда они начнут искать, искать-то будут
светловолосого бородача в джинсах, синей футболке и зеленой куртке. Значит...
Нетрудно догадаться, а?
...По своему врожденному оптимизму Мазур ждал поганых
сюрпризов на протяжении всего пути до порта. Только когда таксист уехал и они с
девчонкой направились к пирсу, немного отпустило.
Рядом с Пакитой шагал типичнейший абориген, первый парень на
здешней деревне – волосы и борода черные, как у цыгана, высокая мужественная
фигура декорирована белоснежными брюками и пронзительно-алой рубашкой, на шее
болтаются толстенные цепи самоварного золота, на запястье часы Фила уже из
натурального золота, на пальце – опять-таки золотой перстень с изумрудом,
реквизированный у Тони. Ансамбль завершают белая шляпа, алые сандалеты и
солнечные очки с дурацкими розовыми стеклами. Красавец мужчина, хоть в
кабальеро записывай.
Все хорошо, что хорошо кончается, подумал Мазур, уже с
некоторым стыдом вспоминая, как вибрировали и позванивали у него нервы, пока
она ходила по магазинам, закупая краску для волос и броские шмотки. Не продала,
лапочка. Что ж, давным-давно известно, что щедрое вознаграждение воспитывает в
человеке нешуточную порядочность – особенно если он знает, что, продав
тебя, ни за что не получит больше...
Он спрыгнул в катер – борта зияли проломами, а на тиковых
досках настила, если присмотреться, можно заметить темные пятна, – прошел
на нос, бросил взгляд на приборы. Горючего более чем полбака, компас на месте.
Всего-то и требуется, что преодолеть километров сто морской глади. Небо чистое,
штормом вроде бы не пахнет...
Повернул ключ. Под ногами размеренно заурчал мотор. Все
вроде бы в порядке. Не Атлантику пересекать, в самом-то деле...
Выключив мотор, он вышел на корму, перепрыгнул на пирс.
– И куда ты теперь? – спросила Пакита с некоторым
любопытством.
Мазур молча махнул рукой в море. Снял часы, сунул ей в руку,
отдал перстень, вынул из кармана брюк пачку зеленых бумажек.
– Они все время были с тобой?
– Да как тебе сказать...
– Понятно. Не доверял?
– А ты бы доверяла? – спросил Мазуру вяло. – На
моем-то месте?
– Вряд ли...
– То-то.
– Джонни...
– А?
– А кто ты такой, собственно говоря? Знаешь, ты что-то не
особенно похож на bandido. Они другие. Что-то в них есть такое, чего у тебя
нет...
– Ловец удачи, – сказал Мазур. – Вот это – чистая
и законченная правда, как на исповеди...
– Не бандит, но человек серьезный и решительный... Может, ты
шпион? Здесь полно шпионов, я, правда, в жизни ни одного не видела, но все
знают, что шпионов тут полно...
– Ну да, как же, – сказал Мазур. – Про меня даже
есть кино. Никогда не видела? Меня зовут Джеймс Бонд...
– Да ну тебя! – шутливо замахнулась на него
Пакита. – Нет, правда, мне отчего-то стало интересно...
– Это потому, что все кончено, – усмехнулся
Мазур. – Опасность миновала, страхи улеглись, и в тебе загорелось извечное
женское любопытство... Ну ладно, у меня мало времени. Всего наилучшего, и чтобы
у тебя все получилось. Можешь не верить, но ты – единственное, что мне
понравилось на этом вашем долбанном острове...
Он улыбнулся, подмигнул, прыгнул в катер, завел мотор и
уверенно повел суденышко в открытое море. Оглянулся, отойдя на пару
кабельтовых. На пирсе виднелась девичья фигурка, все еще махавшая ему рукой, и
у Мазура мимолетно защемило сердце – впервые в жизни его провожали вот так,
классически, впервые, когда он уходил в неизвестность по морям, по волнам,
женщина махала ему вслед – пусть даже обыкновенная проститутка из портового
городка, случайная сообщница, прельстившаяся хорошей платой. Главное, так с ним
случилось впервые: женская фигурка на пирсе, становившаяся все меньше и меньше,
машущая рука... Тьфу ты! Тоже мне, лирика!
