– О чем вы говорите? – лихо пожал плечами Мазур. –
Это у вас, бизнесменов, все построено на расчете и рассудке, а? Мы,
кладоискатели, признаюсь по секрету, натуры, наоборот, романтические. Ну, сами
понимаете: флибустьерские традиции... – он залихватски повел рукой. –
Плащи в грязь, если вы понимаете, о чем я, золото у ног красавиц... Звон
клинков, опасность...
– Так можно и шею свернуть, – сказал Флорес.
– Да ну, глупости! – сказал Мазур. – Мы,
романтики, тоже умеем сворачивать шеи, и качественно...
Они обменялись откровенными взглядами, уже прекрасно понимая
друг друга – словно две шпаги звонко скрестились, аж искры брызнули. В
следующий миг Мазур констатировал, что красавица Ким отлично все просекла,
моментально уразумела, что за безмолвный такой поединок происходит между ее
гостями. И ничуть этим не обеспокоилась: судя по реакции, она была из тех
девочек, которые обожают, когда мужики из-за них начищают друг другу
физиономии.
Сеньор Флорес, лениво растягивая слова, сказал:
– Искать затонувшие корабли – это, должно быть, чертовски
романтично... Но непохоже, чтобы это увлекательное занятие приносило хорошую
прибыль.
Мазур не хотел особенно обострять ситуацию – но, в конце
концов, обязан был помнить о психологическом рисунке принятой на себя роли.
Тот, кого он изображал, вряд ли стал бы стоять на задних лапках перед надутым
дельцом в рубашечке из лучшего магазина – вот он, зеленый крокодильчик
«Лакоета» на кармашке – и покорно сносить пренебрежительный тон...
– Ну и что? – пожал он плечами, задорно, с вызовом
усмехаясь. – Важен сам процесс. Или ты останешься по уши в дерьме, или
поднимаешь бочку с золотом. Вот уж чего бы я не смог, так это корпеть в офисе,
складывая грошик к грошику – и сегодня, и завтра, и всю жизнь... Удавиться
лучше, чем заниматься столь ублюдочным занятием...
Аугусто прямо-таки сверкнул на него глазами – и гордо
промолчал, хотя внутренне, несомненно, кипел.
«А ведь это неправильно, – подумал Мазур. –
Психологически неверно – именно такая реакция. Преуспевающий бизнесмен не стал
бы так закипать, наоборот, смотрел бы на авантюриста с пустым карманом
снисходительно, свысока, благодушно ухмыляясь... Или этот тип – бизнесмен с
нетипичными реакциями, или... Или он тоже в личине, а потому вынужден
продолжать роль, которая ему совсем не нравится. На этом острове столько людей,
которые на деле совсем не те, кем кажутся...»
Показался Билли Бат с ворохом сухой одежды, и Мазур отошел
переодеться, укрывшись за парусом. Когда он натягивал штаны, рядом объявился
старый капитан. Постоял рядом, задумчиво теребя седые жидкие усы, тихонько
сказал:
– Слушай, парень... Если ты какой-нибудь такой... путаный...
отстань от девчонки по-хорошему, усек? Не хотелось бы мне, чтобы она влипла во
что-нибудь этакое... А стреляю я хорошо.
– Так... – сказал Мазур. – Будем прикидывать. На
воздыхателя вы не похожи, чересчур стары. Преданный дворецкий, а?
– Не свисти, – сказал капитан невозмутимо. – Мы с
ее отцом были хорошими друзьями. И я ее знаю с вот таких лет, – он показал
ладонью, отмерив от палубы сантиметров тридцать. – Она хорошая девочка. Но
за ней надо приглядывать.
– Понятно, – сказал Мазур. – А кем был ее
папа?
– У него была примерно такая же посудина. Зарабатывал чем
придется, – но честно.
– Понятно, – повторил Мазур. – Мне как-то сразу
так и показалось, что она не в особняке миллионера росла...
– Она еще всем покажет, дай срок... Упрямая девочка и
работящая.
– Верю, – сказал Мазур. – Капитан, простите?..
– Монро.
– Капитан Монро, – продолжил Мазур. – Вижу, вы –
человек с немалым жизненным опытом. Как по-вашему, вон тот тип, – он
мотнул головой в сторону кормы, – и в самом деле респектабельный
бизнесмен?
– Плохо верится, – отрезал капитан Монро. – Темная
лошадка... Хочешь сказать, ты гораздо приличнее?
– Кто его знает, – сказал Мазур, глядя
простодушно. – По крайней мере, я никем таким не прикидываюсь, каков есть,
таков есть, а это, согласитесь, плюс...
...Еще издали, когда «Русалка» подходила к пирсу, он узрел
на палубе «Ла Тортуги» явные признаки делового оживления. Викинг возился у
шумящего компрессора, заряжал баллоны, а на корме торчал Лаврик в обществе
кого-то незнакомого, по виду – местного.
Усмехнувшись с нехорошим предвкушением, Мазур наскоро
попрощался с Ким, спрыгнул на пирс, прошел несколько метров и, остановившись
напротив «Черепахи», жизнерадостно рявкнул:
– Порядок на борту? Благодарю за службу!
Викинг выпрямился с ветошью в руке, таращась на него
восхищенно – бравый подчиненный еще ничегошеньки не знал, но заранее
предполагал, зная отца-командира, что тот посреди очередных передряг лицом в
грязь не ударил, и где-то далеко отсюда, уж это непременно, дымятся головешки,
уныло громоздятся развалины и повсюду поскуливают по углам чудом уцелевшие
супостаты... Мазур почувствовал даже некоторый стыд оттого, что далекий
Сан-Лабарро остался целехонек. «А ведь и точно, ни одного жмурика за собой не оставил! –
подумал он озабоченно. – Старею, что ли?»
Лаврик, наоборот, смотрел так, словно они расстались пять
минут назад у стойки «Флибустьерской гавани».
– Приехал наконец? – сказал он преспокойно. – Вот
кстати, есть разговор...
Перепрыгнул на пирс и, сунул руки в карманы, насвистывая
что-то из битлов, беззаботной походочкой направился в сторону города. Мазур
догнал его в несколько прыжков, и они медленно пошли рядом.
– Жертвы? – спросил Лаврик деловитым, бухгалтерским
тоном. – Разрушения? Количество ног, торчащих из кустов, на один погонный
метр?
Мазур ответил ядовито:
– Ты, наверное, удивишься, но – ничего подобного. Я ушел
культурно и тихо, удивительно даже...
– Откуда?
– Из Сан-Лабарро.
– Они тебя аж туда затащили?
– Ага. За ними была погоня... а потом тамошний босс хотел от
меня избавиться.
– Но ты его, понятное дело, опередил... – кивнул
Лаврик.
– Не в том смысле. Ни единого жмура.
– Ну? Стареете, сударь мой...
– Мне тоже так иногда кажется... – Мазур не выдержал,
сбился с этого гладкого тона. – Слушай, черт тебя подери! Ты твердо
обещал, что в том гадюшнике, у Натальи, я буду под надежным прикрытием.
А кончилось все тем, что меня повязали, как пучок редиски, и уволокли
черт-те куда, чтобы я им таскал наркотики со дна морского, как дрессированный баклан
– рыбку...
Лаврик остановился, поддел носком ботинка пустую жестянку,
задумчиво, одухотворенно улыбнулся.
– Друг мой, – сказал он проникновенно. – Ты
великий супермен, кто бы сомневался. Ты, извини за выражение, ас. Я, честное
слово, несказанно горжусь, что мне, лаптю, выпало в паре-тройке операций с
тобой героически сражаться бок о бок... но, я тебя умоляю, позволь в делах
шпионских оставаться спецом мне...
