Вот и объясни ей, что он не волк-одиночка, а марионетка,
которую дергают за невероятно длинные, невидимые миру нити...
Он оцепенел от жгучей неловкости и бессильной злости
непонятно на кого.
За спиной громко кашлянул Лаврик, ухитрившийся, оказывается,
просочиться в кухню, и они отодвинулись друг от друга.
Чертов особист, ухмыляясь как ни в чем не бывало, протягивал
ей красочный журнал и авторучку:
– Мисс Стентон, не черкнете ли?
Кимберли чисто машинальным движением взяла у него то и
другое, вывела замысловатый красивый росчерк поперек белой обложки, вернула, не
глядя, вновь уставилась на Мазура с немой мольбой.
– Извините, я тут кое-что слышал краем уха... – сказал
Лаврик, бесцеремонно торча рядом. – Вы громко говорили... Джонни, а ведь
это идея! В самом деле, для нас нет особой разницы, где жить? Я бы на
твоем месте пошел навстречу девушке... У нас и карабин на «Черепахе»
валяется...
Ее лицо вспыхнуло нешуточной надеждой:
– Джонни...
Лаврик, оказавшись у нее за спиной, подавал Мазуру
выразительные, утвердительные жесты.
– Так и сделаем, – сказал Мазур.
Она просияла.
– Кстати, о безопасности... – сказал Лаврик. –
Мисс Кимберли, а почему бы вам не отправиться с нами на «Черепахе»? Будете под
надежным присмотром, мы ребята решительные и сможем надавать по роже любому
колумбийскому террористу... Джонни вас приглашает, он просто не осмеливался
предложить... Он у нас застенчивый, несмотря на бурную биографию ловца удачи.
– В самом деле, Ким... – неловко сказал Мазур.
– Мы как раз собираемся в море, – сказал Лаврик. –
Если твердо хотите с нами, переоденьтесь быстренько – джинсы какие-нибудь,
куртку... Времени мало.
Кимберли, уже успокоившаяся, громко чмокнула Мазура в щеку и
выбежала, крикнув, что она мигом.
– Интересная штука – жизнь, – меланхолично сказал
Лаврик. – Разрешил я, но чмокают-то тебя... – он посмотрел на
украшенный красивым автографом «Плейбой». – И ведь никто мне дома не
поверит, что она сама расписалась... А впрочем, и не увидит никто, так что и
хвастаться не придется... Что ты на меня смотришь столь задумчиво, прямо-таки
философски?
– Да вот думаю, благодетель, в ножки тебе поклониться или
литра будет достаточно...
– Литра будет достаточно, – кивнул Лаврик. – Какой
из меня благодетель, я просто-напросто стараюсь выжать из ситуации максимум
удобств...
– Это я уже понял, – сказал Мазур. – Сроду не
замечал за тобой альтруизма и сентиментальности...
– Этот домик на холме во многих отношениях предпочтительнее
нашей хибары – незаметно не подкрадешься, под окном не примостишься с
подслушкой... – Лаврик жестко улыбнулся. – И если эта милая
компания с «Русалки» все же, прости, подстава, то лучше обитать с ней бок о
бок, в ее же собственном логове... Не смотри на меня так. Ты мальчик взрослый,
прекрасно знаешь, какие бывают коллизии... А?
– Знаю, – сказал Мазур, глядя в сторону.
Лаврик ухмыльнулся:
– А все же умеешь ты устраиваться, черт тебя побери! Для
тебя единственного будет совмещение приятного с полезным... – он смахнул
улыбку с лица, как паутину со стены. – Но ты уж, пожалуйста, расшибись в
лепешку...
– Спасибо, что напомнил, – сказал Мазур сердито. –
А я совсем уж было собрался плюнуть на все и залечь на солнышке с бутылем пива,
а то и в ближайшем посольстве убежища просить...
– Извини. На нервах все...
– У меня тоже нервы, – сказал Мазур почти
бесстрастно. – В конце-то концов, я тут старшой, и мне при неудаче достанется
даже поболее, чем тебе...
– Ну, девка! – с восхищением воскликнул Лаврик. –
Это и есть твой трофей?
– Ага, – сказал Мазур.
Кимберли вприпрыжку неслась вниз по тропинке, уже в джинсах
и непромокаемой куртке поверх футболки. В руке она держала револьвер Аугусто,
совершенно буднично, за ствол, размахивая им, словно дамской сумочкой.
Очевидно, решила, что Мазуру он непременно пригодится.
– Черт, – сказал Лаврик. – А ведь это уже не прием
– паломничество какое-то...
В распахнутую дверь Мазур тоже теперь видел, что к их домику
почти бегом направляются соседи по столику во «Флибустьерской гавани», партнеры
по покеру – лорд Шелтон и Дюфре. Англичанин запыхался и выглядел чертовски
озабоченным, лягушатник сохранял обычную свою унылую невозмутимость, но тоже
поспешал.
А за их спинами, на узкой не мощеной улочке, Мазур вдруг
увидел всю свою армию в полном составе – и Пешего-Лешего, и Крошку Пашу, и
Мозговитого, и Викинга. Все четверо были нагружены казенным имуществом –
аквалангами и сопутствующим снаряжением.
Ничего не понимая, Мазур вышел на крыльцо. Заслонил спиной
Ким от лорда с Дюфре, побыстрее отобрал револьвер и спрятал его с глаз долой во
внутренний карман ее курточки, чтобы не светить оружие при случайных людях –
сам-то он до сих пор щеголял в плавках.
Лорд Шелтон закричал еще издали:
– Джонни, вы что, ничего не знаете?
– О чем? – пожал плечами Мазур.
– Включите радио! У вас есть радио?
– Был где-то транзистор...
– Так-так-так... – тихо, с недобрым лицом сказал
Лаврик, оборачиваясь к морю.
Мазур повернул голову. Вторая очередь, автоматная,
отдаленная, прозвучала еще четче первой, и почти сразу же в той стороне с
гулким звоном разорвалась граната.
Глава 5
Развлечения вместо работы
На чердаке было невероятно пыльно и грязно – его-то никто и
не подумал прибрать. Ломаная мебель, какие-то коробки и ящики, непонятные
предметы вовсе уж причудливых очертаний – все это за многие десятилетия
покрылось слоем пыли в три пальца и оказалось заплетено густой паутиной здешних
пауков: а они, между прочим, мало того, что чертовски трудолюбивые, так еще и
размером чуть ли не с грецкий орех, так что паутина получилась соответствующая.
Из инструктажа, касавшегося многих мельчайших деталей того быта, посреди
которого пришлось на сей раз трудиться, Мазур твердо помнил, что пауки тут не
ядовитые.
И все равно, приятного мало – пока он сидел у чердачного
высокого окна на расчищенном от пыли и паучьих сетей пятачке, членистоногие
аборигены, в жизни не пуганые человеком и потому плохо себе представлявшие, что
это за ходячая гора, разгуливали вокруг с полной непринужденностью, карабкались
на туфли и штанины. Мазур терпел, временами смахивая наиболее наглых. Во время
своих странствий он встречал живность и омерзительнее, и опаснее. Брезгливость
ему в профессиональных целях давным-давно отшибли напрочь. Возникни такая
нужда, он в момент набрал бы пару пригоршней пауков и, приготовив должным
образом, сожрал бы к чертовой матери без всякого восторга, но и без позывов к
рвоте. Всякое приходилось жрать, когда нормальной пищи нормальных людей не было
на десяток верст в округе...
