Испуганная Ирочка рассказала о своей
беременности и разговоре с Алешей. Она очень осторожно излагала события,
боялась нанести матери мужа травму, но Светлана Семеновна отреагировала
странно.
— О господи! — воскликнула
она. — Начинается…
Алеша вернулся через неделю, грязный,
оборванный и побитый. Ире он сообщил:
— Представляешь, пошел тебе за подарком,
напали трое, ограбили, увезли в Питер и бросили. Пришлось домой пешком идти.
Большинство женщин, услыхав подобную сказочку,
мигом бы начали задавать вопросы. Например, такой: с чего вдруг уголовники
потащили жертву в другой город? Или такой: отчего Леша не позвонил супруге или
родителям и не попросил денег на билет, а предпочел брести по шпалам не одну
сотню километров?
Однако наивная Ирочка так была счастлива, так
радовалась, так плакала, что ни о чем Алешу не спросила.
Через десять дней муж снова исчез. Отправился
в магазин за хлебом и вернулся спустя месяц — без батона, естественно, зато со
сломанным носом. И снова Ира поверила святочному рассказу о неких людях,
решивших изнасиловать девушку, и о том, как Алексей, увидевший негодяев, помог
несчастной и оказался в больнице, а позвонить оттуда не мог, поскольку там не
имелось телефона.
Однако потом Леша поутих. До рождения Ани
супруг Ирины примерно сидел дома, но, едва девочке исполнилось десять дней,
испарился. На этот раз по дороге в молочную кухню.
И тут к Ире приехала Светлана Семеновна.
Свекровь рассказала неприятную правду: Алеша наркоман. Правда, он пытается
бороться с недугом и некоторое время не прикасается к шприцу, но все равно
срывается. Родители давно перестали бороться с сыном. Они очень обрадовались,
когда тот решил жениться.
— Мы наивно полагали, что семья, супруга
и дитя, удержат Алексея от наркотиков, — вздыхала Светлана, — да,
видно, не судьба.
Ира чуть не лишилась чувств, слушая свекровь.
— Почему вы сразу мне правду не сообщили? —
воскликнула молодая жена.
— Зачем вмешиваться в чужие
отношения? — быстро ответила хитрая свекровь. — Нам один психолог
посоветовал: пусть Алеша жену заведет и ребенка. Почувствует ответственность и,
может, остепенится.
Вот тут у Иры окончательно открылись глаза:
стало понятно, по какой причине ее приняли в доме профессора с исключительной
ласковостью. А отдельную квартиру молодым преподнесли, чтобы просто избавиться
от маргинального сынка.
— Уходите прочь! — закричала
Ира. — И имейте в виду: больше Алешку я на порог не пущу. Кстати, он
прописан в вашей квартире. Сюда пусть даже и не суется! А если надумаете в суд
подать, чтобы метры отнять, то… в общем, ничего у вас не получится!
Светлана вскочила на ноги:
— Вот как ты заговорила… Правильно мой
муж говорит: «Сколько быдло ни корми, все равно на помойку побежит». Ты же от
нас только хорошее видела!
— Что? Хорошее? — окончательно пошла
вразнос Ирина. — Да вы хоть понимаете, что сотворили? Моя дочь может
оказаться больной, от наркомана нельзя рожать!
Свекровь ринулась к двери. Уже выходя на
лестничную клетку, она обернулась и каменным голосом сообщила:
— Мы с мужем люди интеллигентные и на
твою квартиру претендовать не станем. Надумаешь развестись, останешься в
подаренных хоромах. Но платить алименты на девочку ты нас не заставишь. Требуй
деньги на содержание ребенка с Алексея.
Все. Более Ира никогда ни мужа, ни его
родственников не встречала. Анечку Галкина тянула одна. И чем больше подрастала
дочка, тем яснее мама понимала: любимый ребеночек получил львиную долю папиных
генов.
Девочка была эмоционально неустойчивой.
Временами она обожала маму, кидалась той на шею, обнимала, целовала. Но могла и
наорать на нее, обозвать дурой, устроить грандиозный скатил. Ане свойственны
припадки ярости, за которыми следуют всплески глубочайшего раскаяния. Анечка
словно живет на качелях, ее мотает вверх-вниз, ровного настроения у девочки не
случается. Наверное, поэтому у Ани всего лишь одна подруга, Маша Левкина,
только она способна вытерпеть Галкину, с остальными сверстниками отношения
испорчены окончательно.
В школе Аня училась просто отвратительно, Ира
из кожи лезла вон, чтобы дочь получила образование. Мать, зарабатывавшая на
жизнь ремонтами чужих квартир, страстно хотела видеть Аню студенткой.
— Доча, — чуть не рыдала Ира,
подписывая дневник с вечными двойками, — будь человеком, постарайся.
Попадешь в вуз, потом окажешься в какой-нибудь конторе, где тихо, тепло,
светло, не то что на стройке.
Но наука не лезла Ане в голову. В конце концов
до Ирины дошло: девочка просто не способна ни к какой учебе, не сидеть ей в
институтской аудитории. Ох, не зря врачи предостерегают от жизни с наркоманами
и алкоголиками, от них рождаются умственно отсталые дети.
Глава 6
Ирина от природы была человеком не
пессимистического склада, поэтому она даже в темной ситуации находила светлые
пятна. Пусть Аня не выучила таблицу умножения, но она ведь не идиотка. Вон в
сотой квартире живет Миша — того в инвалидной коляске, скрюченного, возят. А
Анечка на ногах! Ничего, все обойдется.
Ира забрала Аню из школы и пристроила в
училище.
— Слушай меня, — приказала она
дочери. — Станешь маникюршей. Отличная работа! Все-таки в тепле, не на
стройке. Оклад дадут и чаевые польются. А там, глядишь, мужа себе найдешь среди
клиентов, сейчас и мужчины ногти чистят.
Если честно, Ира мало надеялась на то, что
Анечка придется по душе кому-нибудь из новых русских, заглядывающих в салон.
Девочка росла, мягко говоря, некрасивой. Она была слишком высокой (рост Ани
зашкалил за метр восемьдесят) и удручающе худой: ни груди, ни попы, сплошные
выпирающие кости. В придачу к мослам имелось личико с очень крупным ртом и
впалыми щеками. Не радовали и глаза, чуть раскосые, улетающие к вискам. Хороши
были лишь зубы — белые, крепкие, ровные, но ведь одними клыками супруга не
привлечь. А на встречу со стоматологом, который потеряет голову от любви,
увидав столь совершенную челюсть, надежды мало.
Аня покорно получила диплом и села в салоне
«Гвоздичка» в компании с миской, пилкой и кусачками. Ира оказалась права: дочь
работала в тепле и имела недурной заработок. Мать воспрянула духом — может, к
девочке еще придет и личное счастье?
И оно пришло. Но совсем не с той стороны,
откуда ожидалось, и было просто счастьем, без прилагательного «личное». Судьба
сжалилась над глупой, вроде бы некрасивой дылдой и послала к ней владелицу
модельного агентства «М-Рашен» Клару Роден.
