Потом она проводила общественных помощниц,
Свету и Людмилу, возившихся с каталогом, взяла свою сумку, пошла к двери и
вздрогнула. А где же Теодора Вольфовна? Она не заходила попрощаться! Куда
подевалась Блюм? Может, сидит в туалете?
Майя Леонидовна порысила в коридорчик и
поняла: в санузле пусто. Пришлось методично обходить все помещения. Блюм словно
сквозь землю провалилась. Слегка растерявшись, Майя Леонидовна позвонила своей
заместительнице.
— Простите, Любовь Аркадьевна, вы не
знаете, Теодора Вольфовна ушла?
— Я ее сегодня не видела, — ответила
дама, — она на абонемент не заходила.
Нехорошее предчувствие кольнуло Майю
Леонидовну. Директриса стала методично обзванивать остальных сотрудниц и скоро
сделала весьма неутешительный вывод: Теодоры Вольфовны в этот день не было в
библиотеке. И она испугалась: Блюм далеко не молода, живет одна… Вдруг с ней
случилось несчастье? Инсульт? Или пожилая женщина сломала ногу? Лежит сейчас
одна, на полу, плачет от беспомощности… А может, снова с сердцем плохо?
Некоторое время назад Блюм попала в больницу на несколько дней именно с
сердечным приступом. Но тогда Теодора позвонила и сказала:
— Скоро вернусь. Не беспокойтесь и не
навещайте меня, а то я буду стесняться своего вида в халате.
Но сегодня-то старушка не звонила!
Майя Леонидовна кинулась назад в кабинет, где
имелась тетрадка с адресами и телефонами не только кадровых библиотекарш, но и
общественных помощниц.
Только сейчас директрисе пришло в голову:
никто из сотрудниц никогда не бывал дома у Блюм и не звонил ей. Да и зачем
пользоваться телефоном, когда Теодора Вольфовна всегда была под рукой? Она
появлялась в кинохранилище ежедневно!
Оказалось, что Блюм обитает в двух шагах от
библиотеки, окна ее квартиры соседствуют с окнами читального зала. Майя
Леонидовна кинулась в подъезд и принялась звонить в нужную дверь, уже не
надеясь услышать тихий голос Блюм и увидеть ее на пороге, а потому машинально
размышляя, кого следует позвать, дабы вскрыть квартиру. Участкового? Домоуправа?
Но неожиданно дверь распахнулась. Майя
Леонидовна ойкнула и попятилась. На пороге высился очень неприятный субъект,
завсегдатай пельменной «Холодок», криминальная личность по кличке Прыщ. Об этом
мужчине шла нехорошая слава.
— Ну? — мрачно спросил он. —
Чего надо? Не звали чужих в гости.
И тут Майю Леонидовну осенило, бедная Теодора
Вольфовна! Вот почему она никогда не зовет коллег к себе — Блюм проживает в
коммунальной квартире, соседствуя с Прыщом. Господи, несчастная женщина!
— Чего молчишь? — наседал
маргинальный тип.
Майя Леонидовна кашлянула.
— Простите, пожалуйста…
— Пока ничего плохого не сделала, —
хмыкнул мужик.
— Мне нужна ваша соседка…
— Так звони в другую квартиру! —
перебил Прыщ.
— Вы не поняли, ваша соседка…
— Кто?
— Теодора Вольфовна Блюм, —
докончила фразу Майя Леонидовна.
Хозяин заморгал.
— Она сегодня не пришла в
библиотеку, — невесть зачем принялась объяснять директриса, — вот…
подумала… вдруг заболела…
— Здоровее лошади, — буркнул
Прыщ, — вон там ее комната.
Выплюнув фразу, Прыщ ушел, а Майя Леонидовна,
мысленно перекрестившись, поскреблась в указанную дверь.
— Я сплю! — послышался из-за нее
испуганный голос Блюм.
Сообразив, что Теодора жива, Майя Леонидовна
обрадовалась безмерно. Забыв про церемонии, она толкнула дверь и воскликнула:
— Ой, как вы меня напугали!
Лежавшая на диване Блюм вскочила, словно
укушенная осой.
— Майя Леонидовна! Вы!
— Ну да!
— Зачем пришли? — растерянно
забормотала старушка.
— Думала, вы занедужили!
— Нет, нет, все нормально, —
залепетала Теодора.
Но Майя уже отметила красный нос, опухшие веки
и слишком хриплый голос собеседницы.
— Вы простыли.
— Ерунда.
— Пойду в аптеку.
— Ой, не надо!
— Тут близко, в двух шагах.
— Я отлично себя чувствую.
— Оно и видно, — покачала головой
Майя, — бледная как смерть, синяки под глазами в пол-лица и носом
шмыгаете.
— Тише, тише, — нервно оглянулась на
дверь Теодора, — не дай бог Валерий Павлович услышит! Беды не оберемся, он
посторонних в квартире не терпит. Как вы вошли? Неужели дверь была не заперта?
— Меня впустил ваш сосед, — пояснила
Майя. В глазах Блюм заплескался ужас.
— Кто?
— Ну… завсегдатай «Холодка».
— Валерий Павлович?
— Увы, не знаю имени этого мужчины.
Теодора Вольфовна посерела, но сказать ничего
не успела — дверь в ее комнату распахнулась, появился Прыщ.
— Слышь, дура, — довольно беззлобно
сказал он, — запри за мной.
— Сейчас, — подхватилась Блюм.
Прыщ плюнул на паркет и ушел. Когда входная
дверь со стуком захлопнулась и Теодора Вольфовна вернулась, на Майю навалилось
негодование.
— Мерзавец!
— Тише, тише, — зашептала
Теодора, — еще услышит…
— Ну и пусть!
— Он ударить может…
— Вашего соседа следует наказать! —
кипела Майя Леонидовна. — Какое право он имеет так себя вести? Почему не
отнесете заявление в милицию?
Блюм начала кашлять, а директрису несло на
волне злости. Майя Леонидовна слишком переволновалась, думая о смерти Теодоры
Вольфовны, и сейчас у нее началась настоящая истерика.
— Харкнул на пол! — закричала она.
— Тише, пожалуйста, — взмолилась
старушка.
— Обозвал дурой!
— Он не со зла.
— Ворвался в комнату без стука!
— Право, ерунда.
— Нет, я так это дело не оставлю! —
кипела Майя. — Вы одиноки и не способны постоять за себя, но, слава богу,
я вполне молодая, сильная женщина…
— Тише, пожалуйста!
