— Да брось ты! — удивленно воскликнула Саманта. — Все что угодно, но жалеть Мунуэля Кортеза не стоит. Извини, это абсурдно!
Вместо ответа, Джулия встала и подошла к окну. Невидящим взором обводя окрестности, она думала, что Саманта, конечно, старше и лучше разбирается в жизни, вот только она не знает Мануэля, не видит личности за пеленой всеобщих предрассудков.
— Разумеется, это твое дело. — Саманта выразительно выгнула брови. — Но мне кажется, я лучше знаю мужчин.
Джулия слегка тряхнула головой, как бы отбрасывая неприятные мысли, и грустно улыбнулась:
— Хорошо, Саманта. Я тебе верю. Хотелось бы знать, что мне делать дальше?
Здесь подруга ничем не могла помочь. Она высказала свое мнение, предупредила, что Кортез — человек без принципов, он не ее круга. Более того, он был женат, развелся, у него дочь немного младше Джулии. Все безрезультатно. Этот человек оставался для бедной девушки таким же притягательным и желанным, хотя от этого не менее опасным.
В довершение и без того неприятных событий Пол стал ее раздражать. Его аккуратность, вежливые манеры необъяснимым образом действовали на нервы. Джулия ненавидела, как медленно и осторожно он водит машину, как курит, жеманно держа сигарету самыми кончиками пальцев, что он не пьет ничего крепче пива или слабого коктейля. Это было ужасно. Девушка не могла разорваться на части. Робкие прикосновения ее поклонника разительно отличались от требовательных, жадных рук певца, его высокая упитанная фигура определенно проигрывала в сравнении со стройным мускулистым телом Мануэля. Вялые губы и нежные застенчивые поцелуи вызывали в ней глубокую неприязнь.
В воскресенье вместо того, чтобы пойти на обед к родителям Пола, она сослалась на возобновившуюся болезнь и осталась дома. Ее родители снова ушли к друзьям, и Джулия целый день проскучала, безуспешно пытаясь развлечься книгой. Впрочем, пойти в гости и непринужденно поддерживать благопристойную беседу, которая являлась неотъемлемой частью подобных встреч, было еще хуже.
Мысли о грядущем вторнике заполняли все ее сознание. Наконец, когда он наступил, Джулия чувствовала себя совершенно измотанной. Несколько бессонных ночей и отсутствие аппетита сделали свое дело. Неуклонно приближалось то опасное, отчаянное состояние души, когда ничто и никто не страшен.
Джулия надела узкое темно-синее платье и красное кожаное пальто. Она выглядела юной и беззащитной, совершенно не придавая значения силе своей красоты.
Однако ее снова ждало разочарование. Ни Кортеза, ни машины не было видно. Холодная ноябрьская ночь постепенно наползала на город, окутывая здания серым туманом.
Помня, что поклялась не ждать, она металась по тротуару, моля Небо об избавлении. И вскоре оно пришло в виде маленького человечка в сером плаще и шляпе — Жозе.
— Мисс Кеннеди, — его глаза светились благодарностью, — как хорошо, что я вас нашел. Простите, что вам пришлось ждать, но мсье… Он заболел и не может прийти сам. Он просить меня все объяснить.
По-английски он говорил хуже хозяина, но Джулия не обращала на это внимание. Ее интересовало только то, что он говорил, а не как.
— Он заболел? — нахмурилась она. — Насколько серьезно? Вы вызвали врача?
Жозе отрицательно покачал головой:
— В этом нет необходимости. У мсье уже была лихорадка. Она… как это по-английски… повторяется время от времени. Жозе знать, как ее лечить.
Девушка бессмысленно уставилась на него:
— Но… вы же не… — Она запнулась. — Можно мне пойти к нему с вами?
— Думаю, мсье это не понравится. — Он выразительно замахал руками.
— Не переживайте об этом, — решительно заявила Джулия. — Я еду с вами. Вы на такси?
— Нет, мисс Кеннеди. Я ездить на метро.
— Хорошо. Пойдемте.
Жозе ворчливо пробормотал что-то себе под нос, явно недовольный ее решением. Впрочем, остановить ее он не мог, и они зашагали к ближайшей станции подземки.
Портье не знал девушку в лицо, и Жозе пришлось поручиться за ее порядочность, иначе бы их не пропустили.
В подъезде решимости у нее поубавилось. А что, если Мануэль просто не хочет ее видеть, вот и послал слугу. Раньше эта мысль не приходила ей в голову, и девушка нервно покосилась на Жозе, но тот, казалось, глубоко погрузился в свои мысли, не замечая ничего вокруг.
Все было так, как она помнила, все на своих прежних местах. Быстро скинув пальто, чтобы не растерять остатки храбрости, она коротко спросила:
— Где он? Где его комната?
Жозе неуверенно запротестовал, затем, словно признавая свое поражение, молча повел ее через холл к дальней двери.
— Комната мсье. Но я…
Не дослушав, Джулия проскользнула мимо него в комнату, заметив краем глаза, что преданный слуга, бесшумно прикрыв дверь, неотступно следует за ней, будто опасаясь, как бы она не навредила хозяину.
Не считая ярко-оранжевого ковра на полу, комната была выдержана в темных тонах, откуда-то поступал теплый воздух. На огромной двуспальной кровати, полуприкрытый шелковыми простынями и парой тоненьких одеял, беспокойно метался мужчина. На его лбу и загорелой груди выступила испарина. Жозе заспешил вперед. Поправляя сбившуюся постель, он шепотом бормотал что-то на непонятном языке, и Джулия решила пока не вмешиваться. Вместо этого она нерешительно подошла к кровати. Сразу бросалось в глаза, что мужчина не брился несколько дней — на щеках и подбородке появилась легкая щетина. Несмотря на врожденную смуглость, лицо было мертвенно-бледным.
— Жозе, — прошептала она. — Вы уверены, что все правильно делаете?
— Я люблю мсье, мисс Кеннеди. — Его глаза обиженно сверкнули в темноте комнаты. — Иначе меня бы здесь не было. Я дал ему микстуру. Не беспокойтесь, он скоро поправится.
— Но как скоро? Антибиотики помогают быстрее. И… — Увидев, что Жозе высокомерно отвернулся, она отступила. — Вы давно меняли простыни?
— Этим утром.
— Думаю, пора менять их снова. — Она помяла уголок в руке. Он был чуть-чуть влажным, а поскольку у певца сильный жар, то лучше не рисковать.
— Хорошо. Я обо всем позабочусь.
— Я помогу…
— Жозе! — Очнувшись, Мануэль обвел комнату туманным взглядом. — Ты ходил на Оксфорд-стрит? Видел Джулию?
— Да, мсье. Я все передал.
— Хорошо. — Его глаза снова закрылись.
— Иногда он приходит в себя, — отвечая на немой вопрос девушки, пояснил Жозе. — Правда, в основном он лежать без сознания до конца болезни.
Похоже, подобный ответ ее не удовлетворил. Возмущенно фыркнув, она прошествовала к двери, которая по всем правилам должна вести в ванную. Убедившись, что не ошиблась, Джулия отыскала губку и сунула ее под холодный кран. Вода была ледяная, и Мануэль вздрогнул, как только компресс оказался у него на лбу.
