– Театр же выступает на любых подмостках.
– Че, там акробаты есть, у которых расчет
по сантиметрам? – шмыгнул носом Мара. – Не допрыгнул и маковкой в
ковер впечатался! А звери! Они же из вагона не выйдут, если команду не поймут!
Немецкий для них как эсперанто. Тихон, нихт эссен!
[12]
Медведь, явно собравшийся погрызть подоконник,
зло посмотрел на парня.
– У него намордник, – напомнил я.
– Знаю Тихона как облупленного, –
фыркнул акробат, – он…
Договорить Мара не успел, из глубины здания
полетел вопль, похожий на рев раненого бизона:
– Суки! Гады! Ну покажу ему!
– Облом! – с горечью щелкнул языком
Мара. – Вот, блин, уже третий раз!
– Что? – не понял я.
В воздухе повеяло ароматом детского мыла,
вслед за запахом появилась девушка в джинсах.
– Кирдык, – сказала она.
– Вау! – погрустнел Мара.
– Трофимов урод! – продолжала
незнакомка.
– Этта точно, – согласился Мара.
– Энди денег сегодня не даст!
– Понятно!
– И завтра хрен получим!
– Угу!
– А это кто с тобой? – проявила
любопытство девушка.
– Шпрех, – коротко ответил Мара.
– Жозефина, – представилась
незнакомка, – ну, покедова.
– Пошли, – повернулся ко мне
акробат, – отмена! Не работаем.
– Почему? – впал я в изумление.
Мара схватил меня за руку и потащил вниз.
– Запомни. Если случился косяк, главное –
не попасть под руку Энди, убьет не глядя. Он дико сильный, Тихона щелчком
уложит! Мы же не одни с программой, другие коллективы есть. В принципе, особой
конкуренции нет, но вот Трофимов! Это он крысятничает! Назло нам делает!
– Это как?
– Ну смотри. Энди договорился о
выступлении, обозначил сумму. А потом прикатывает Трофимов и заявляет
организаторам: «Наша программа лучше, и возьмем мы дешевле». Врет не моргнув. У
него отребье в команде, заднее сальто не скрутят! И четыре дряхлых пуделя в
юбках! Да только зрителю это по фигу. Он че понимает? Допустим, трио Банкин.
Два мужика и баба. Парни выходят, берут в руки две палки, а девка начинает на
них этюд отрабатывать, туда-сюда вертится. Сначала они с двумя балансами
работают, потом, опля, одну дубину очень эффектно отбрасывают, и партнерша
дальше хреначит. Народ ревет от восторга! Им, дуракам, кажется, что на одной
палке трудно стоять. Ну как, Ваня? Ты согласен про один баланс?
– Да, – осторожно ответил я.
– Дурак, – констатировал
Мара, – одной палкой они свою бабу всегда поймают, а вот с двумя очень
сложно. Все наоборот! Только народ не в теме. Поэтому трофимовские на ура
проходят. Сегодня они нас опять обштопали! И денег фиг!
– А неустойка? – возмутился я.
– Чего? – скривился Мара.
– Вы договор подписываете? Директор есть?
Кто занимается организацией концертов? – попытался я разобраться в
ситуации.
– Энди у нас за главного, – вздохнул
Мара, – он умный, хорошо читает, разговаривать умеет. Не как ты, конечно,
слов таких сильно умных не знает, но тоже может впечатление произвести.
– Денег нет, – заявил
материализовавшийся из ниоткуда Антонио.
– Слышали, – кивнул Мара, – и
че? Лично мне жрать охота! А ты, Вань, как насчет кусалова?
– Если предложат большой бифштекс и гору
жареной картошки, не откажусь, – вздохнул я.
– Мими! – заорал Мара. – Ты
где?
Из-за спины Антонио выглянула обезьянка.
– Денег нет! – сообщил младший
Морелли.
Макака закивала.
– Работаем? – прищурился Мара.
Мими ухватила меня за руку.
– С ним? – удивился Антонио.
Обезьянка заулыбалась и полезла в свою
спортивную сумку. Я разинул рот. Мартышка вытащила платье, парик из светлых
длинных волос и начала быстро превращаться в женщину.
– Ваня, ты в покер играешь? –
осведомился Мара.
– На уровне примитивного любителя, –
пояснил я.
– Сойдет, – обрадовался
Антонио, – значитца, так! Слушай внимательно!
Узнав, что предстоит делать, я откровенно
испугался.
– Не сумею достойно разыграть спектакль,
испорчу все дело.
– Не дергайся, – успокоил меня
Мара, – если в одном месте не получится, в другое направимся. В конце
концов все станцуется.
– В самом худшем варианте пятак
начистят, – весело заявил Мара, – Ваня, ты трус?
Я вздохнул и честно ответил:
– Да!
– Мы тоже, – на полном серьезе
констатировал Антонио, – но жрать охота. Ладно, хватит бухтеть,
работаем. – И объяснил мне, что делать. – Ваня, запомнил роль?
И что мне оставалось? Только соглашаться.
Внезапно Мара обнял меня за плечи.
– Спокуха. Первое правило арены: ничего
не бойся и верь в себя. Второе: жизнь – игра, мы получаем от нее удовольствие.
Третье: не планируй неприятности, иначе утонешь в них! Четвертое…
– Пришли, – оборвал брата
Антонио, – я, соответственно, начинаю! Мара, ты на дверях. Мими, солнышко,
вперед! Ваня! Где кураж? Представь, что там арена, зритель. Ну! Айн, цвай!
Через пять минут твой выход, готовь антре!
Я глубоко вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнул
и вошел в небольшой бар, набитый мужчинами.
Мими уже сидела за столиком у стены. Я,
изображая благородное негодование, воскликнул:
– Вот ты где! Опять в карты режешься!
Макака опустила голову. Если не знать, что
Мими обезьяна, то легко примешь ее за женщину. Тело ее скрывало широкое платье
с длинными рукавами, ноги обуты в ботинки, на голове парик из длинных светлых
волос, а лицо закрывают огромные очки. Губы, накрашенные ярко-красной помадой,
завершали образ.
– Это невозможно! – вопил я.
