– Не так давно я женился на
очаровательной Леночке Чижовой.
– Поздравляю, – кивнула
Эвелина, – хорошая семья – это главное для человека.
– Спасибо. Вы правы, – согласился
я. – На самом деле я живу в Америке, здесь нахожусь временно, по делам
бизнеса. Через некоторое время мы с супругой планируем перебраться в Атланту.
– Человек ищет, где лучше!
– Справедливо. Но возникла одна проблема.
– Какая?
– Э… ну… боюсь, что вы плохо подумаете о
Лене.
– Наш принцип никогда не осуждать
людей, – мягко сказала Эвелина, – чаще всего человека в угол загоняют
жестокие обстоятельства, не следует бросать в него камень.
– Понимаете, до меня у Лены была связь с
другим мужчиной. Она забеременела и родила ребенка. Любовник обещал на ней
жениться, сказал: «Как только младенец появится на свет, мы распишемся». Я не
понимаю, почему Анатолий не отправил Лену на аборт, но факт остается фактом:
родилась девочка Нина, а кавалер сбежал. Он даже не пришел в клинику встретить
молодую мать.
– Если бы вы знали, сколько подобных
историй я слышу в этом кабинете, – горестно вздохнула Эвелина, –
непорядочным мужчинам, как правило, попадаются на пути наивные девочки.
– Лена стала растить младенца и
познакомилась со мной. Еще раз прошу, не осуждайте мою супругу, но она
испугалась. Решила: ребенок станет помехой для ее личного счастья – и отнесла
его к вам вместе с медкартой.
Эвелина перебила меня:
– Мы помогаем женщинам, попавшим в
тупиковую ситуацию.
– Позавчера я, совершенно случайно, от
ближайшей подруги жены узнал правду. Ниночка была отдана в руки некой Ане. И
теперь…
– Дорогой Майкл, – перебила меня
женщина, – очень часто так называемые подружки врут, завидуют чужому
счастью, хотят его разрушить. Скорей всего, ваша Лена оклеветана.
– Нет, нет, – возразил я, – я
нашел дневник жены и, каюсь, прочитал его, там есть подробности!
– И зачем вы пришли к нам? – резко
погасила улыбку собеседница. – Хотите развестись с женой? Вам нужны
доказательства существования малышки? Ничем не могу вам помочь!
– Вы не поняли, не надо торопиться с
выводами, – укорил я Эвелину, – лучше разрешите мне спокойно
договорить до конца! Лена очень мучается, я вижу, как ей тяжело, она плохо
спит, не ест, часто плачет. Вот я и решил: найду Нину, верну ее Лене, и мы
заживем одной семьей. Я очень люблю жену и приму ее ребенка.
Эвелина откинулась на спинку стула.
– В наш Центр практически не приходят
мужчины, – призналась она, – а с такой просьбой и вовсе обратились
впервые. Боюсь только, вы явились зря!
– Почему? Дайте мне координаты этой Ани!
Эвелина вынула из ящика стола сигареты.
– Сейчас попробую объяснить. Наше
учреждение уникально, подобного ему в России нет. Мы существуем на деньги
человека, который пережил в детстве трагедию. Подробностей я не знаю, но Иван
Павлович…
Я вздрогнул.
– Что?
– Иван Павлович, так зовут нашего
основателя, – пояснила Эвелина, – вырос, выучился, поднял бизнес,
нынче очень богат и милосерден. Иван Павлович не хочет, чтобы кто-то повторил
его детство, поэтому и построил Центр. Мы пытаемся спасти многих детей.
Конечно, судьба тех, кто попал в приюты, незавидна, но, Майкл, вы даже не
представляете, какое количество женщин убивает младенцев! Мы даем объявления в
бесплатных газетах, создали сайт в Интернете, просим мамаш: если вы хотите
избавиться от новорожденного, отдайте его нам! Мы работаем круглосуточно, можно
прийти, положить сверток с ребенком в приемник на стене, позвонить и уйти, не
дожидаясь нашего сотрудника.
– Короб, – вырвалось у меня, –
вот о чем вела речь Елена, когда говорила, что Нина не поместилась в некий ящик
из-за толстого одеяла! Моя жена имела дело с вашей сотрудницей Аней, очевидно,
вызвала ее звонком. Можно мне побеседовать с этой женщиной?
– Нет, – возразила Эвелина.
– Но почему?
– В Центре нет человека с именем
Анна, – пояснила дама, – следовательно, Лена обращалась не к нам.
Сюда не поступала Нина Чижова!
– Только что вы сказали, такой Центр в
России один.
– Да, – согласилась Эвелина, –
попробуйте понять, мы не требуем документов, если женщина оставляет ребенка,
она его более никогда не увидит. В большинстве случаев сюда подкидывают
малышей, рожденных тайно. Но иногда при ребенке есть записка с именем или
какой-нибудь документ, ну, допустим, медкарта. И тогда мы регистрируем
подопечного под его именем, нового не придумываем. Если крошку забирают в
семью, приемные родители дают ей свою фамилию и, как правило, другое имя. Если
вы утверждаете, что при девочке имелась медкарта с указанием, что ее зовут Нина
Чижова, мы бы ее так и внесли в список. Но таких подкидышей нет и не было. У
нас строго соблюдают правила. Господин Подушкин немедленно выгонит тех, кто
непорядочен.
– Кто? – севшим голосом
поинтересовался я.
– К сожалению, в Центр иногда приходят на
службу не очень добросовестные…
– Нет, нет, кто их выгоняет? –
невежливо перебил я даму. – Вы только что назвали фамилию.
– Ах да, – смутилась Эвелина, –
это моя оплошность, наш основатель, Иван Павлович Подушкин, очень скромен! Он
настоятельно просил не упоминать его имени! Как у меня это вылетело? Могу
оправдаться только изумлением от вашего прихода! Поверьте, вы первый мужчина,
пожелавший вернуть в семью ребенка от первого брака!
– Как его зовут? – тупо переспросил
я. – Сообщите имя отца-основателя.
– Иван Павлович Подушкин, – нехотя
повторила Эвелина.
Глава 10
– Это имя кажется мне хорошо
знакомым, – пробормотал я.
Эвелина окинула меня оценивающим взглядом:
– Сомневаюсь, что вы встречались! Иван
Павлович, как я поняла, ведет крайне замкнутый образ жизни.
– Значит, Подушкин, – я попытался
прийти в себя, – да еще Иван Павлович, удивительное совпадение.
– С кем? – заморгала Эвелина.
Я кашлянул и, напустив на себя равнодушный
вид, сказал:
