– Не-а, – воскликнула Ира, –
думаю, в этом Неля виновата! Она сначала на роль родителей находит идиотов,
которые сами не знают, чего хотят! Волосы им отрежь или другую какую феньку
сделай. Наверное, и дома черт-те что от наших требовали, придирались! Разве
таким угодишь? А вот потом детям нормальные люди попадались. И Костик, и Лена,
и Рита навсегда уехали! Настю тоже отдали! Пойду я, баба Соня! А то еще
хватятся и накажут! Ты никому о нашем разговоре не говори. Я постараюсь
понравиться новой семье. Очень не хочется сюда возвращаться.
– Хорошо, милая, – обняла девочку
Софья Борисовна, – мой тебе совет: откажись от дырок в теле! Они точно не
придутся по вкусу потенциальным родителям.
Ирочка улыбнулась:
– Это их просьба! Новая мать захотела мне
украшения вдеть!
Софья Борисовна умолкла и посмотрела на меня:
– И как вам эта ситуация?
– Странные люди, – кивнул я, –
заставлять девочку делать пирсинг! На мой взгляд, им нельзя доверить подростка.
Старуха сердито сдвинула брови.
– Это все, что вы заметили? Вы знакомы с
порядками в детских учреждениях?
– Я жил с родителями, – пояснил
я, – и никогда не имел друзей из детдома.
Софья Борисовна вздернула брови.
– Тогда поясню. Я ни разу не слышала,
чтобы в детдоме, даже так называемого семейного типа, ребята имели личную
спальню. Как минимум их будет двое в помещении. У воспитанников есть игровая и
гостиная, где все смотрят телевизор. Едят они в столовой. А здесь! И эти
странные занятия! Как держать вилку! Кружок мягкой игрушки, лепка, рисование,
шитье, вязание – вот стандартный набор. Неле пришлось искать эксклюзивного
преподавателя, тратить лишние деньги, а с руководителей интернатов требуют
подробный финансовый отчет, по головке за перерасход средств не погладят! Вы
понимаете, что там происходит?
– Нет, – честно признался я.
Софья Борисовна резко встала.
– Право, нельзя быть столь глупым.
Сначала детей учат хорошим манерам. Если учесть контингент, попадающий в приют,
то это необходимо. Ира исключение из правил, остальные, думаю, до детдома
ничего не слышали о столовых приборах, не видели постельного белья и вытирали
нос кулаком! Сволочи!
– Дети не виноваты!
– Я о воспитателях веду речь! Мерзавцы!
– Думаю, вы зря горячитесь, –
попытался я утихомирить бабулю, – Геннадий и Неля стараются, как могут.
Что плохого в их желании привить малышам правила хорошего тона? Умение
пользоваться ножом пригодится в жизни!
– Вы слишком наивны! – возмутилась
старушка. – И не желаете замечать очевидного. Семейный детдом – это
бордель! Берут сирот, отмывают их, откармливают и продают педофилам! Вот почему
«родители» предъявляют к ним идиотские требования, вроде смены прически и
пирсинга. Побалуются с живой игрушкой и возвращают. Бедные ребята настолько
шокированы «семейной жизнью», что их приходится некоторое время держать под
медицинским наблюдением. Да и потом их психика полностью не приходит в норму!
Знаете, что с Ирочкой случилось?
– Ее тоже вернули?
Софья Борисовна кивнула.
– Да. Я очень полюбила девочку, хотела
удостовериться, что с ней все в порядке. И выяснила: Ира тоже не выдержала
испытательный срок!
Бывшая заведующая села на диван и продолжила:
– Через дверь в чуланчике ночью мне
удалось пройти в изолятор, где держали Иру, я ей приготовила пару книг в
подарок.
Я сдержал укоризненный возглас. Если Неля и
Геннадий никого не допускают к детям, то приносить Ереминой литературу крайне
опасно. Воспитатель, войдя утром в комнату, поинтересуется: «Откуда тут книга?
Кто принес? Или ты ослушалась и выходила наружу?»
Но Софья Борисовна, только что гневно
упрекавшая меня в наивности, сама совершила неосмотрительный поступок.
Старушка просочилась в комнату и зашептала:
– Ира!
Рыжеволосая голова не оторвалась от подушки.
Ирочка слишком крепко спала, похоже, ее
одурманили снотворным. Софья Борисовна положила подарок на тумбочку и
внимательно осмотрела свою подружку. Девочка слегка поправилась, на лице у нее
появилось несколько прыщей, и вообще Ира казалась какой-то другой. Софья
Борисовна не могла понять, что изменилось в ее внешности. Но электричество в
изоляторе старушка включить побоялась, девочку она разглядывала в лучах полной
луны, которая мрачно светила в окно. Предприняв пару безуспешных попыток
растолкать Ирочку, Софья Борисовна ушла.
И еще одно: на тумбочке у кровати лежала
стопка журналов для подростков, а Софья Борисовна знала, что Ирочка не любит
подобную литературу. Конечно, глянцевые издания могла принести больному ребенку
Неля. Но отчего-то у старушки защемило сердце.
Глава 13
Софья Борисовна замолчала, потом тихо
спросила:
– Вы понимаете? С Ирой что-то случилось!
Отчего она так крепко спала? Вероятно, ей ввели наркотики! Вот почему я стала
писать письма, пытаясь привлечь внимание к ситуации в Центре. Однако никто не
реагировал! Слава богу, вы пришли. Но поздно! Ирину уже убрали из Центра,
отдали в семью, она более не возвращалась назад, а закон охраняет тайну
удочерения, нам не узнать, что с девочкой.
– Софья Борисовна, почему вы решили, что
я из милиции? – спросил я.
Старуха погрозила мне пальцем.
– Может, я и одряхлела телом, но ума не
растеряла! Рубашка у вас форменная, вон на плечах такие защипочки, и покрой
специфический.
Я невольно потрогал сорочку.
– Мелочь, а знающему человеку
заметна, – торжествующе отметила Софья Борисовна, – у меня сосед
участковый, у него вся одежда такая! Наблюдательный человек никогда не
пропадет!
Я отвел глаза в сторону, хорошо бы к
внимательности еще приложить ум и сообразительность. Рубашку форменного типа
легко купить в магазине, сейчас свободно продают любую атрибутику: фуражки,
одежду, ботинки. В конце концов, сорочку мне мог подарить приятель-милиционер.
Есть у меня друг Макс, у которого в шкафу висит форма. Воронов надевает ее от
силы пару раз в году. Софья Борисовна очень рисковала, откровенничая с
незнакомцем. Хорошо, что она наткнулась на меня, человека без криминальных
наклонностей. Сейчас я попытаюсь убедить старуху соблюдать осторожность! Но в
одном она права: в Центре творится нечто странное.
– Больше всего меня поражает, что он сын
Павла Подушкина, – вдруг сказала Софья Борисовна.
– Кто? – воскликнул я.
