– Дорогая! Ты была неподражаема! Вытянула
на себе все действие! Мы заработали прорву денег! Смотри, здесь тысяча евро от
Алины и сто долларов от Гарика. И это благодаря тебе! Вот кто у нас звезда
первой величины!
– Прикольно, – затянул
дискант, – мамахен изображала обезьяна!
Я шумно выдохнул и поднял голову, из сумрака
кулис вышла все та же девочка в драных джинсах и майке с пошлой надписью.
– Ты, типа, кто? – спросила она.
– Иван Павлович, то есть Володя, –
живо поправился я.
– Стебно! А я Мила Брин.
– Дочь Алины?
– Угадал! Давай пятьсот евро!
– За что?
– Иначе расскажу мамашке, кто под нее
косил! – нагло заявила Мила.
– Вам сколько лет? – улыбнулся я.
– А че?
– Просто так спросил.
– Ну тринадцать!
– Вы еще очень молоды.
– Типа, бабки мне не нужны? –
захихикала Мила. – Оставь свою болтовню. Гони лавэ!
– Вы еще очень молоды, и…
– Тебя перемкнуло? Уже слышала про
возраст, – скривилась Мила.
– Вы еще очень молоды, – упорно
повторил я, – и горячи. Наоборот, это вы должны мне денег!
– Я? – захлопала густо намазанными
ресницами Мила. – С какой радости?
– Представляете, какой вой поднимут СМИ,
если я сообщу: Алина Брин не принимала участия в спектакле, ее с успехом
изобразила макака Мими. И никто, включая мужа, не заметил подмены!
– Герасим идиот, – сообщила Мила.
– Неужели среди публики не нашлось ни
одного нормального человека? – мягко спросил я. – Или ваша мама и
Мими сестры-близнецы? Подумайте над моими словами, детонька!
– Вова! Ты где? – закричал Гарик.
– Здесь! – отозвался я.
В ту же секунду Мила резко стукнула меня ногой
под коленями. Я не ожидал такого от девчонки, поэтому не удержал равновесия и
шлепнулся на кучу трепья, наваленного рядом.
– Еще пообщаемся, – злобно пообещала
Мила и унеслась.
– Вова, – укоризненно зацокал языком
Гарик, – а говорил – не пьешь! Встать можешь? Иди, тебя журналюги ждут!
Идиот! Нажрался в самый ответственный момент! Такая реклама твоим Гаделли! Надо
есть, пока подали! А ты?!
– Я трезв! Просто упал! – прокряхтел
я, вставая.
– Аха! Лапы не держат! Хорош
врать, – не успокаивался Гарик.
– Это глупо выглядит, когда взрослый
мужик жалуется на ребенка, но меня толкнула Мила.
– Дочь Алины?
– Да.
– Вот стерва! Маленькая негодяйка, –
зашипел Гарик, – меня она ненавидит. Я пытался наладить контакт с оторвой,
ни хрена не получается!
– К сожалению, многим родителям кажется,
что они недодали чаду любви и ласки, поэтому балуют детку донельзя, –
вздохнул я. – Алина распустила девочку. В тринадцать лет полезны не
конфеты, а розги!
– Брин не виновата, – вдруг сказал
Гарик, – у нее трагедия.
– Да? – усомнился я. – И какая?
Потеряла серьгу с бриллиантом?
– Зря ты, Вовка, ерничаешь, –
посерьезнел Гарик, – мне Брин не нравится, но ей досталось горя полной
миской! Пять лет назад она была замужем за приблатненным кадром, Александром
Суховым, родила ему девчонку, ну и жили они шоколадно. А потом Сашку убили.
Алинка тогда на съемках была, поэтому жива осталась. В загородный дом бандюганы
ворвались и в лапшу покрошили хозяина с маленькой девочкой, дочерью Сухова и
Брин.
Я содрогнулся.
– Ужасно!
Гарик кивнул:
– Согласен! Алина чуть в психушку не
попала, из России уехала. А пару лет назад вынырнула, уже женой Герасима
Ильича. Где она его подцепила, никому не ведомо. А еще при ней Милка оказалась.
Алинка ее на воспитание взяла, в память о погибшей дочери. Специально не
младенца удочерила, дала девочке то же имя, что у убитой, – Людмила. Будто
никто у нее не умирал. Ну и балует нахалку, а та чувствует свое особое
положение и всем хамит, знает: мамочка глотку любому за нее перегрызет.
– Печальная история, – сказал
я, – хотя если Алине так легче переживать горе, то, наверное, это
правильно. Не мне осуждать мать, лишившуюся дитяти!
Глава 16
Утром всех разбудил Энди.
– Смотрите, – заорал он, врываясь в
спальню, – про нас написала газета!
Мара вскочил с кровати.
– Где?
– Во, – ответил брат, – читай!
– «Юбилей ректора превратился в
базар, – озвучил текст акробат, – публика, собравшаяся на концерт,
была шокирована антрепризой коллектива «Горелли». В спектакле приняла участие
Алина Брин, малоталантливая…» Что? Нас ругают?
– Спокойно, – усмехнулся я, –
лучшая реклама – это ругательная заметка в прессе. Отчего-то злобно настроенные
журналисты считают, что материал, щедро политый желчью, должен навредить герою
публикации. Ан нет, ситуация развивается с точностью до наоборот! Чем злее
эпитеты, употребляемые автором, тем больший интерес вызывает объект его
критики. Сообщи борзописец, что представление прошло великолепно, актеры
талантливы, а пьеса гениальна, и в зале останется половина свободных мест. Но
коль писака указал: герой-любовник удрал с зоны, он уголовник со стажем,
исполнительница главной роли отбила мужа у сценаристки, а во время действия с
нее падает платье, и по этой причине представление не сегодня завтра
прикроют, – вот тогда будет полный аншлаг!
– Но нас обозвали Горелли, –
обиженно протянул Энди.
– Неприятно, – согласился я, –
но хороший продюсер обратит в плюс любой минус. Сколько мы вчера заработали?
– Имейте в виду, выдали вам только на
еду! А то еще решите напиться, как в тот день, когда выигрыш в карты
спустили! – запрыгал Мара.
– Нет, нет! Все равно вы получите только
на необходимые расходы, – пообещал я и пошел в ванную, оставив Энди, Мару
и Антонио перечитывать рецензию.
