До квартиры Муры я добирался около двух часов,
сначала трясся в метро, потом пересел на трамвай, следом пришлось
воспользоваться маршруткой, а на закуску еще брести пешком с полкилометра.
Конечно, тоскливо стоять в пробках, но все же это намного лучше, чем галоп по
муниципальному транспорту. Я устал за эти часы, как бегун-марафонец. Наверное,
я изнежен и капризен, но в подземке отвратительно пахнет, и там душно. Да и в
трамвае не лучше, а шофер маршрутки врубил на полную мощность запись восточных
напевов, и у меня начала раскалываться голова.
К дому Муры я доплелся, ощущая себя немощным
дряхлым старцем, и с ужасом понял: дама живет в ветхой пятиэтажке без лифта,
мне предстоит подниматься по лестнице на своих двоих. Еле-еле сдерживая сердцебиение,
я влез на самый верх и нажал на звонок.
– Вам кого? – запищал с той стороны
детский голосок.
– Марьям Абрамовну, – стараясь
дышать ровно, ответил я.
– Ба-абу-у-ушка-а! – заорал
ребенок. – Слесарь пришел!
Загремел замок, и я увидел симпатичную
худенькую пожилую даму в цветастом фартуке, сзади маячила фигура девочки, она
была в два раза выше и шире Муры.
– Вы ко мне? – прищурилась Марьям
Абрамовна.
– Да, – улыбнулся я.
– Навряд ли вы слесарь, – вздохнула
Мура.
– Я прибыл от Софьи Борисовны, –
расшаркался я, – разрешите представиться, Владимир!
Чужое имя вылетело легко, и я обрадовался, что
привык к новой личине.
– Ах, конечно, – обрадовалась
Мура, – Софочка предупредила, она только не сказала, по какой причине вы
интересуетесь Брин. Софья обожает таинственность, так загадочно прошептала: «Я
обязана молчать, он сам все расскажет». Проходите в гостиную, извините, дети
вещи разбросали. Хотите чаю? Или кофе? Может, пообедаете?
Под аккомпанемент болтовни хозяйки мы вошли в
просторное помещение. Продолжая говорить, Мура стала носиться по комнате,
собирая со стульев наваленную одежду и поднимая с пола глянцевые журналы и
рекламные листовки. Если бы не лицо, которое сразу выдавало истинный возраст
дамы, Мура легко могла сойти за тридцатилетнюю женщину. Фигура у нее была
девичья, движения спорые, голос звонкий, и она легко наклонялась, не сгибая при
этом коленей.
– Так зачем вам Алина? – спросила
Мура, сев наконец на диван.
– Я пишу книгу о ее судьбе, – мигом
солгал я, – вернее, мемуары издадут под фамилией Брин, я всего лишь
нанятый издательством «литературный негр», вот хочу собрать побольше материала
для работы.
Глава 25
– Боюсь только, я не знаю ничего
интересного о певице, – вздохнула Мура, – мы встречались всего один
раз.
– А почему Брин пришла именно в ваш
приют? – поинтересовался я.
Мура пожала плечами.
– Ее привела в мой кабинет Нелечка.
– Кто?
– Мама семейного детдома, Неля
Самойленкова, – зачастила Мура, – великолепный специалист, педиатр от
бога, ранее она работала в клинике, заведовала отделением, а затем ушла в
приют. Замечательная женщина, вот она и сообщила мне про Алину. У певицы
случилось несчастье, погибли муж с дочерью, Брин захотела взять ребенка. Я,
естественно, обрадовалась, хорошо, когда дети находят семью. Мы договорились о встрече.
А уж кто рассказал госпоже Брин про наше заведение, не знаю.
Софья Борисовна оказалась права: Марьям
Абрамовна обладала цепкой памятью и сейчас говорила без остановки.
Накануне визита Алины Мура слегка волновалась.
В приют до тех пор никогда не заглядывали столь известные люди. Как вести себя
со звездой? Стоит ли ей предлагать чай-кофе? Не обидится ли эстрадная дива,
если заведующая нальет ей растворимый напиток? Наверное, необходимо достать
парадный сервиз, из которого угощают представителей налоговой инспекции и
других проверяющих! Навряд ли Алина придет в восторг при виде пластикового
стаканчика. Всякая ерунда лезла в голову Муре, она откровенно боялась скандала,
об Алине Брин газеты писали всякое!
Но когда певица вошла в кабинет, Марьям
Абрамовна была сражена ее скромным видом и приятным поведением. Никакой
звездности, пафосности или истеричности, более того – Алина приехала без толпы
сопровождающих и, отказавшись от чая и кофе, мгновенно завела разговор об
удочерении.
Мура показала посетительнице альбом, и Брин
без колебаний выбрала девочку. Заведующей вариант показался не лучшим, она
сказала:
– Лариса сейчас в детской клинике, у нее
нервное расстройство. Лучше еще раз изучить снимки. Могу посоветовать Аню
Клепикову, это абсолютно здоровая девочка, психически стабильная, с ней не
должно возникнуть проблем. Или вот Танечка! Замечательное создание!
– Нет, – твердо отрезала
Алина, – только Лариса! Я сразу поняла: это она!
Мура попыталась переубедить певицу, но
наткнулась на глухую стену.
– Либо Лариса, либо никого не
надо, – заявила Брин, а потом вдруг добавила: – Если вы мне откажете, я
найду людей, которые сумеют вас переубедить!
Мура испугалась, газеты рассказывали не только
о редкостной вздорности певицы, но и о ее покойном муже – криминальном авторитете.
– Я только рада найти для Лары хорошую
семью, – быстро ответила заведующая, – но обязана предупредить вас о
подводных камнях. Вот документы девочки, изучайте.
– Где Лара? – спросила Брин, даже не
открыв медицинскую карту. – Я хочу увидеть ее.
– Я же говорила, девочка в
больнице, – напомнила Мура.
– Скажите мне адрес, – приказала
Алина, – я немедленно туда поеду.
Больше Мура с Брин не встречалась, дальнейшие
вопросы решал адвокат.
– Вот странно! – удивился я. –
Так всегда бывает? Люди столь скоропалительны в принятии судьбоносных решений?
Мура пожала плечами.
– Я не так долго работала в заведующих,
согласилась на хлопотную должность из-за хорошего оклада, но потом выяснилось,
что загруженность чрезмерно большая, а тут внук родился. Вот я и ушла, на моей
памяти, кроме Лары, забрали всего двух деток.
– И люди моментально хватали малышей?
Мура улыбнулась:
