Глава 34
– До какой же степени Нюра любила моего
отца, – потрясенно ответил я. – Она была счастлива воспитывать его
дочь и даже распустила слух о том, что Антуанетта, жена Юрия, скончалась,
Кондратьева оборвала все связи с прошлым, лишь бы никто ни о чем не догадался!
– Жаль только, что Павел не заметил
настоящего чувства и не обратил внимания на серую мышку, прельстился яркой
бабочкой из семейства врунов, – сердито перебила меня Нора. – В
первый момент я решила отказать Николетте в помощи, но потом скумекала: если
эта Неля имеет хватку Николетты, то она не упустит лакомый кусок, начнет
бороться за него до конца, и договорилась о встрече с твоей сводной сестрой.
– Я почти свыкся с мыслью о том, что имею
сводного брата, а теперь выяснилось, что у меня есть сестра со стороны
матери, – уныло сказал я.
– Девица оказалась вменяемой, – не
обращая внимания на мое замечание, продолжала Нора, – она даже была рада
тому, что я ее выслушала. Детство Нели было безрадостным…
Закончить фразу Элеоноре не удалось: в моем
кармане заработал мобильный, я вопросительно посмотрел на хозяйку.
– Разрешите ответить?
– Валяй! – кивнула Нора, я поднес
аппарат к уху.
– Вовка! – заорал Энди. – Ты
где? Бабки получил? Нас зовут поесть, как ты полагаешь, можно?
– Гонорар у меня в кармане, ужинайте
спокойно, только не берите с собой Тихона и приглядите, чтобы Мими не
предложила гостям сыграть в карты. И не вздумайте пить! Даже не нюхайте рюмки!
Усек? Да, еще! Если народ станет интересоваться, как вас пригласить на
выступление, давай номер телефона продюсера, то бишь мой, сам решение не
принимай, надуют!
– Без тебя и шагу не ступлю, –
заверил Энди.
Я сунул сотовый в карман.
– Ты у Горбелли вроде импресарио? –
спросила Нора.
– Морелли! Их зовут Морелли! Да, похоже,
без меня они пропадут! Абсолютно не умеют вести деловые переговоры.
– Надо же, – протянула Нора, –
у тебя открылись новые таланты.
Сотовый ожил вновь, на сей раз я схватил
трубку, забыв спросить разрешения у Элеоноры.
– Господин Подушкин? – спросил
гнусавый голос. – Иван Павлович? Газета «Треп» беспокоит.
– Как вы узнали этот номер? –
поразился я. – Вернее, как вычислили истинное имя владельца?
– Для журналистов «Трепа» не существует
преград, у нас есть для вас деловое предложение! Денежное! Выгодное! Желательно
побеседовать сегодня!
– Вечером, после шести, пойдет?
– Йес, ждем в редакции, кабинет главного,
этаж второй, пропуск заказан. Чао!
– Извините, Нора, – догадался
сказать я, – это из газеты, назначили мне встречу!
– М-да, – крякнула хозяйка. –
Так вернемся к Неле. Нюра любила дочь, но держала ее в строгости. В самом
раннем детстве она отдала девочку в детский садик, очень хороший,
ведомственный, к своей знакомой.
– Софье Борисовне, – влез я.
– Верно. Неля оставалась на пятидневку
одна из всей группы, ее третировали дети и не любили воспитатели. Нюра была
небогата, с трудом сводила концы с концами и не могла делать подарки персоналу
детсада. Неле частенько доставались подзатыльники, у девочки от переживаний
начался энурез, что вызвало еще больше насмешек, на ночь нянька укладывала ее
на клеенку, без простыни.
– Мерзавка! – возмутился я. –
Надо было забрать девочку и отдать в другой сад.
– Думаю, там бы началось то же
самое, – вздохнула Нора. – Неля смирилась с ролью жертвы и в
дальнейшем исполняла эту роль в школе и даже в институте. Кстати, умом девочку
Господь не обидел, она хорошо училась и без протекции поступила в медицинский
институт. Но комплекс «девочки-нищенки» остался при ней. Впрочем, имелись и
объективные предпосылки для такого ощущения: Неля всегда была хуже всех одета,
имела в кошельке считаные копейки и никогда не звала никого в гости, потому что
мама не одобряла лишних расходов. С другой стороны, приглашать было некого!
За пару дней до смерти тяжелобольная Нюра
открыла дочери часть правды.
– Я никогда не сообщала тебе имя
отца, – сказала она, – но сейчас, думаю, пришло время это сделать.
Можешь гордиться, в твоих жилах течет кровь одного из лучших людей
современности, писателя Павла Подушкина.
Даже на пороге могилы Нюрочка изо всех сил
защищала любимого, она не сообщила дочери про изнасилование и Николетту. Выдала
другую версию: Неля плод короткой любви, Павел Иванович не знает, что у него
имеется дочь, ехать к нему и открывать правду нельзя, у Подушкина есть жена,
сын Ваня, не следует вторгаться в их жизнь. Нюра потому сообщила Неле правду,
что хотела объяснить: ей не следует стесняться своего происхождения, оно
благородно. «Знание имени отца, великого человека, гения, должно придать тебе
уверенности, – шептала Нюра, – но необходимо тщательно сохранить это
в секрете».
Похоронив маму, Неля некоторое время пребывала
в растерянности, и тут в газетах промелькнуло сообщение о смерти Подушкина,
Павел Иванович ненадолго пережил Нюру. Сначала Неля расстроилась, ей так и не
удалось познакомиться с именитым папой. Но потом в голову молодой женщине
пришла простая мысль: если она дочь Подушкина, то имеет право на часть
наследства. Неля сумела раздобыть телефон Николетты и позвонила вдове.
Представляете ужас маменьки? Давно похороненное прошлое ожило и заговорило,
более того, дочь потребовала свою долю от сладкого пирога. И как быть
Николетте? Рассказать правду? Признаться, что отказалась от Нели, чтобы удачно
выйти замуж? Принять Нелю, как дочь Павла от Нюры? Дать ей часть денег? Куда ни
кинь, везде клин! Наверное, лучше всего спокойно побеседовать с Нелей и
недрогнувшим голосом сказать:
– Что за бред? Этак любая заявится и
сочинит про свое родство! Где документы? У вас есть паспорт на имя Подушкиной?
Есть письма, бумаги, подтверждающие слова вашей матери? Нет? До свидания!
Но Николетта, несмотря на все свое хамство и
беспардонность, очень испугалась и принеслась к Норе, своей подруге, о которой
давно ходила слава человека, способного уладить любую ситуацию и при этом
держать язык за зубами.
Нора встретилась с Нелей, и ей стало жаль
женщину: типичная неудачница с комплексом неполноценности. Сначала она долго
вспоминала детские обиды, перебирала их со сладострастием, потом начала
обвинять всех в своих неудачах: мать, отца, окружающий мир.
