– Вот, читаю тебе ответ на мой запрос.
Надо иметь сто друзей, которые хотят по сто рублей, тогда легко справишься с
любой проблемой. Так, так… вот оно! На сентябрь месяц в столице сорок восемь
человек зарегистрировано и проживает с фамилией Шульгин-Шульгина, Федор Шульгин
среди них не числится. Нет такого дядечки! Фантом!
– Может, он нелегал?
– Ха, – фыркнула Нора, – если
наш клиент Феденька Шульгин, то принимаем на веру и остальные обстоятельства –
типа жены и бизнеса. Нелегальный порядочный гражданин с супругой? Фу! Он врал.
Вот Юрий Шульгин на месте! И жена его, Лада, имеется. О ней, впрочем, я
накопала интересненькое. Сейчас, Ваня, озвучу. Лада Шульгина, в девичестве
Ермолаева, существует в двух экземплярах.
– Это как?
– Одна Лада Ермолаева прописана на улице
Маршала Рыбалко, некоторое время назад мадемуазель Ермолаева заявила о потере
паспорта. Ей, в соответствии с законом, выдали новый. А спустя пару месяцев
после неприятного казуса вторая Лада Ермолаева вышла замуж за Юрия Шульгина и
нынче прописана в квартире супруга. И уж совсем интересная подробность: эта
госпожа Ермолаева, меняя паспорт, чтобы стать Шульгиной, сдала тот, что
потеряла первая Лада Ермолаева. Не запутался?
– Нет. Значит…
– Лада Шульгина то ли сперла, то ли
купила, то ли выпросила паспорт у настоящей Ермолаевой. Шульгина на самом деле
не Лада.
– А кто?
– Вот это и надо узнать, – Нора
прищурилась, как счастливая кошка, отведавшая парного мяса, – завтра
поедешь в дом на улице Маршала Рыбалко, найдешь Ермолаеву номер один и
побеседуешь с ней.
– А Валентин и Татьяна Карловна? –
напомнил я.
– Они здесь при чем? – удивилась
Нора. – Дело ясное, Олеся влюбилась в мужчину, который, несмотря на недетский
возраст, полностью зависит от маменьки. Кстати, ты не знаком с подобными
личностями?
– Я вовсе не смотрю Николетте в рот!
– А кто намекал на тебя? – хихикнула
хозяйка. – На воре шапка горит! Не дуйся, Иван Павлович. Валентин боится
Татьяну Карловну, но не хочет иметь дело с бабами, которых она ему подсовывает.
Наверное, маменька находит себе подобных девиц, а Валя, несмотря на свою
рабскую сущность, пытается выползти из-под мамашиного влияния. Эк она его
скрутила! Фотографию у любовницы поставил. Хотя…
– Что «хотя»?
Нора засмеялась.
– Я старая боевая лошадь, Ваня, многое
повидала. Был в моей биографии интересный субъект, бабник, каких поискать! Не
подумай чего плохого, у нас с ним бизнес-дела были. Так вот, Виктор всегда при
себе изображение мамы имел, торжественно его своим девкам демонстрировал, а
желая разорвать отношения, заявлял: «Ты была невнимательна к моей маме,
передергивалась, когда фото видела». Дескать, не он виноват, что любовь рухнула.
Девица косо на снимок смотрела, вот Виктор и ушел, потому как неуважение к маме
снести не мог.
– Сильный ход!
– Версия Валентина отработана и
забыта! – резюмировала Элеонора. – Олеся была просто пешкой в руках
хитрого преступника! Так, завтра займешься двумя делами: съездишь в кафе
«Гудроновый пеликан»
[6], там стало
плохо Маше Беркутовой, поболтаешь с персоналом и еще основательно потрясешь
Ладу Ермолаеву.
– Куда ехать сначала?
Нора вынула из ящика стола пачку папирос.
– Зануда ты, Ваня. Мне без разницы. Действуй
как хочешь, но чтобы вечером явился с подробным отчетом. Все! Теперь я желаю
остаться одна!
Глава 20
Не успел я сделать и два шага по коридору, как
Ленка сунула мне в руки телефонную трубку и заговорщицки прошептала:
– Вас! Девушка, хорошенькая!
– Каким образом ты узнала о ее
внешности? – усмехнулся я.
– А по голосу, – не сдалась
домработница, – колокольчиком звенит.
Ну согласитесь, женская логика – вещь
удивительная. Чем больше я общаюсь с милыми дамами, тем яснее вижу: мне никогда
не понять их ход мыслей. Вот вам свежий пример! Две недели назад Асенька
Рогова, э… в общем, пассия, с которой я временно связан ни к чему не
обязывающими отношениями, позвонила мне и радостно зачирикала:
– Ваня! Наш муж улетел в Германию, скорей
приезжай.
– А он точно отсутствует в России? –
предусмотрительно уточнил я.
– Ой, не дрожи, – засмеялась
Асенька, – лучше поспеши! Я совершенно одна, как ухо на голове!
Подавив желание объяснить Асе, что ушных
раковин две, я поехал в гости, был встречен поцелуем и возгласом:
– Я тебя люблю! Купила пирожное! То
самое! Из «Пушкина». С вином!
– Ромовую бабу! – обрадовался я.
Вообще говоря, я равнодушен к сладкому, но от
замечательной выпечки из лучшей кондитерской столицы не откажусь, а ромовая
баба мною нежно любима с детства.
Когда мы спустя энное время сели пить чай, я,
предвкушая гастрономический оргазм, спросил:
– И где моя баба?
– Я тут, – кокетливо ответила
Асенька, распахивая халатик, – пошли опять в спальню?
– Я имел в виду ромовую бабу, –
уточнил я.
– А! Я съела ее, – безмятежно
ответила Асенька.
– Погоди, погоди, – забормотал
я, – всего час назад ты сказала, что привезла для меня из «Пушкина»
угощение!
– Верно, милый, – заморгала
Асенька, – принесла и думаю: оно может испортиться до вечера. Пришлось
самой съесть, с кофе.
– Зачем тогда ты сообщила мне про
бабу? – изумился я. – Ты ее ведь слопала!
– Ты должен знать, какая я
заботливая, – стрельнула глазками Асенька, – поехала в ресторан,
думала о Ванечке, выбирала его самое любимое-прелюбимое!
– И сама съела!
– Исключительно из соображений
сохранности, – надулась Асенька, – это же логично!
Я взял чашку и отхлебнул чай. Действительно!
Логики хоть отбавляй. Во всем вышесказанном есть лишь одна крупица здравого
смысла: ромовая баба не успела испортиться, она сгинула в не по-женски
прожорливом желудке Асеньки.
