– План удался на все сто
процентов, – не сдержал я эмоций, – она сумела-таки женить на себе
Шульгина!
Лада судорожно вздрогнула, вновь
перекрестилась и, опустив глаза в пол, прошептала:
– Моей вины ни в чем нет, разве только в
милиции я про кражу паспорта сообщила. Вот тут нехорошо получилось, соврала. Но
без документов жить нельзя, пришлось сказать, будто на улице сумку срезали.
Еле сдерживая нервную дрожь, я помчался к Норе
и ухитрился дважды нарушить правила движения. Один раз проскочил на красный
свет и не понес наказания, а второй раз, когда свернул под запрещающий знак,
услышал противный свист и лишился ста рублей. Неудача не расстроила меня, я
попросту не заметил ее и, забыв снять уличные ботинки, вломился в кабинет
хозяйки с криком:
– Я знаю все!
Элеонора сняла очки, положила их на стол и
кивнула:
– Отлично, Ваня, теперь устраивайся в
кресле поудобней и рассказывай. Кто убил Джона Кеннеди?
– При чем тут Кеннеди? – оторопел я.
– Ты же заявил: «Знаю все», вот я и
обрадовалась, – без тени улыбки ответила Нора. – У человечества
накопилось много вопросов. Кто взял себе псевдоним Вильям Шекспир? Кто
скрывался под именем Джек Потрошитель? Кто ранил Ленина отравленными пулями?
Кто зарезал царевича Дмитрия? Надеюсь, ты сумеешь рассеять туман.
На меня навалилась усталость, уровень
адреналина упал до нормы, мне захотелось пить и есть.
– Лена, – крикнула Нора,
усмехаясь, – принеси в кабинет чаю и сэндвичей для Ивана Павловича!
– С макаронами? – всунула голову в
комнату прислуга.
– С чем? – изумилась Нора.
– Так с лапшой, – испугалась
Ленка, – он такие, говорят, любит.
– Какие? – удивился я.
Ленка выудила из кармана мятый листок.
– Ща! Рецепт прочитаю, ну и почерк,
неразборчивый больно. Ага! Кусок белого хлеба, масло, макароны, майонез, тунец,
два яйца, сто граммов сметаны, стакан кефира, ветчина и сыру на посыпку.
Будете, Иван Павлович?
– Ага, – очумело кивнул я, – ну
и ну! Сыру на посыпку! Куда ты собралась сыр натирать? В кефир? В сметану? Или
лучше его к тунцу добавить?
– Он сначала сказал «ага», – крикнул
из коридора Лева, – я выиграл! «Ага» – это согласие!
– Нет! – возмутилась домработница и,
забыв про нас, выскочила из кабинета. – Нет! – долетел издалека ее
возмущенный голос. – Он просто так ляпнул.
– «Ага» – значит «да», – не сдавался
Лева.
– Давайте еще разок!
– Не фига! Пари не переигрывают, гони
монету.
– Фиг тебе! «Ага» не «да».
Я покашлял, Нора потрясла головой, треснула
кулаком по столу с такой силой, что из стаканчика веером выскочили ручки, и
заорала:
– ЛЕНА!!!
Дверь скрипнула, показалась до неприличия
растрепанная голова.
– Ась!
– Чай и хлеб с сыром, – взревела
Нора, – а Леву в блендер!
– Куда? – подпрыгнула Ленка.
– Запихни идиота в стакан на кухонном
комбайне, включи последнюю скорость и не забудь сыра для посыпки, – пошла
в разнос хозяйка.
Ленка ойкнула, исчезла, но через секунду вновь
материализовалась в кабинете.
– Вы ж пошутили, – с надеждой
спросила она, – про комбайн! И сыру столько нету, чтоб его со всех сторон
обтрусить.
Нора застонала и отвернулась к окну, я
лучезарно улыбнулся.
– Лена, сделай одолжение, завари чай.
– Одни пакетики осталися! Россыпной
закончился.
– Ладно, я не капризен. Пусть будет кулек
с трухой, а по поводу Левы – это шутка. Ну сама посуди, разве наш гость влезет
в блендер?
– Ну… – закатила глаза идиотка.
– Запросто, – закричал Лева,
подслушивавший под дверью, – элементарно! Спорим на триста баксов.
– Прекрати, – обозлился я, –
глупее идеи и не придумать. В блендер можно положить пару бананов, ну налить
литр молока! Придумай что-то менее идиотское.
– Как не фиг делать! Лева поместится в
стакане!
– Лева!
– Триста баксов! По рукам.
– Да, – заорал я, – хорошо! Но
деньги сразу! Вперед! Нора, вы готовы стать свидетелем?
Мне очень хотелось проучить негодника. Ладно,
у него ненормально развиты суставы, а во рту вставные челюсти, поэтому трюки с
облизыванием локтя и укусом себя, родного, за уши он проделал, но объясните
мне, коим образом господин Гладилин собрался влезть в пластиковый сосуд?
– Лева поместится в блендере, –
торжественно заявил Гладилин, входя в комнату, – вот три американские
сотни.
– Я тоже поучаствую, – вдруг
оживилась Нора и швырнула на стол купюры.
Я быстро сгонял в спальню, вытряхнул заначку,
вернулся к Элеоноре, положил ассигнации в общую кучу и сказал:
– А теперь начинай.
– Еще раз обозначим тему, – потер
руки парень, – вы утверждаете: «Лева не залезет в блендер», а я утверждаю
обратное: Лева там преспокойно уляжется. Так? По рукам?
Нечто в его словах меня насторожило, но тут
Нора кивнула:
– По рукам.
– Йес, – подскочил внучок, – но
мне нужно время на подготовку. Кстати, вот диктофон! Я записал наш разговор, а
то потом, когда выиграю, вы возмущаться станете. Ну че, начинаю?
– Да, – хором ответили мы.
– Лена, вперед, – велел Лева.
Домработница, словно послушный солдат за
сержантом, пошагала из кабинета.
– Как у него это получается, – очнулась
Нора, – сама не понимаю, почему попалась на удочку!
– Может, Лева владеет приемами
гипноза? – предположил я.
Хозяйка потрясла головой.
– На чем мы остановились?
– Я знаю правду про Ладу!
– Говори! – посерьезнела хозяйка.
