Книга Лик Победы, страница 124. Автор книги Вера Камша

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лик Победы»

Cтраница 124

3

Слуги исхитрились сделать все как надо: оранжевые иммортели, кипарисовые ветви, алые и золотые свечи, разорванная на четыре куска подвенечная фата. И никого, кроме сына, хотя ночь над гробом герцогини должны проводить дочери, невестки, внучки… Мужчины оплакивают мужчин, женщины – женщин. Так повелось исстари, но женщин в доме Эпинэ не осталось. Впрочем, олларианство признает смешанное бдение, оно вообще многое признает, но дед упрямо вцепился в эсператизм. Зачем? При маршале Рене в Эпинэ не хватались за старье, это Алиса вновь ввела в моду сдохшие было обычаи. Ни к чему хорошему это не привело.


В Садах Рассветных ожидать

ты будешь возвращения Его,

и придет Он,

и отделит праведных от неправедных,

и откроет тебе дорогу Светлую...

Вызванный из ближайшей деревни священник-олларианец срывающимся голосом дочитал положенные молитвы и, пятясь, ушел. Больше всего святоша мечтал убраться подальше от опасного замка, и Робер его не осуждал. Жить хотят все или почти все. Может, клирик и верил в Рассветные Сады для избранных, но дрожать за свою шкуру это ему не мешало.

Мари и Жанна последний раз поправили венки и тоже ушли. Они любили Жозину. Именно Мари и Жанна были с ней, пока сынок болтался по чужим землям. Робер хотел оставить служанок, но те лишь расплакались и замотали головами: дед приучал и приучил челядь знать свое место, но у Жанны, Мари, Никола, Леона благородства поболе, чем у засевшего в Агарисе сброда! Обитатели Эпинэ спасали сюзерена и мстили за его мать, только овчинка не стоила выделки, а жизнь Робера Эпинэ – мира в провинции.

Иноходец опустился на положенное бдящему место и попробовал прочесть эсператистскую молитву, но непонятные слова отчего-то казались оскорблением. Почему с Создателем говорят на мертвом языке? Может, потому он и не отвечает?..

Ветер закатной тварью бросился на окно, задрожали цветные витражи, всколыхнулось пламя свечей и лампадок, и Робер понял, что в храме очень холодно. Без зимнего плаща он к утру превратится в сосульку. Хорош сын, нашел о чем думать – о плаще! Как был неудачником и себялюбцем, так и остался, молиться и то не может.

Буря крепчала, в ее вое слышались зов далекого рога, завывание вставшей на след своры, хлопанье крыльев… Глупости, Осенние Всадники не возвращаются. Их встречают только раз в жизни, и им нет дела до людских войн и смут. Что сделает Арлетта Савиньяк, получив его письмо? Что еще можно сделать? Жозина попыталась разорвать круг, в который их загнала дедова гордыня или глупость, что, впрочем, одно и то же, но стена выросла еще выше. Робер смотрел на застывшее тонкое лицо. Он семь лет не вспоминал, что у него есть мать, а теперь никогда не забудет, что ее больше нет.

Одна из свечей догорела и погасла, Повелитель Молний вынул огарок, бросил в серебряное ведерко, достал новую свечу, зажег от горящей перед образом святой Женевьев. Манрик не станет отзывать Ворона из-за провинциального бунта. Две сотни никогда не воевавших солдат да несколько десятков стариков с доезжачими и лесничими – не армия. Их раздавит первый же гарнизон…

– Сударь, – топтавшийся на пороге Никола, казалось, был готов провалиться сквозь землю. Вот она верность: без колебаний резать глотки спящим драгунам и бояться потревожить сюзерена.

– Что случилось?

– Гонец из Гайярэ. Срочно.

– Идем.

Он не может проводить мать в Рассвет, потому что в ответе за тех, кто жив. Жозина простит, простила бы… Иноходец зачем-то коснулся золотистых иммортелей у выхода. Никола придержал тяжеленную дверь с дерущимися конями. Когда-то Мишель раскрасил их красным и зеленым, дед был вне себя, отец и Жозина смеялись…

– Где гонец?

– В приемной эра Гийома… Простите, в вашей.

Да, у него теперь есть приемная, подданные и война… Все хотят воевать. Все уверены в победе. Еще бы: прикончили полсотни спящих, вздернули предателей, как просто и как весело!

Горбоносый парень как ошпаренный отскочил от стола, на котором дымился кубок с горячим вином.

– Мой герцог! Ариго [83] с вами!

– Кто вы, сударь?

– Жильбер Сэц-Ариж счастлив приветствовать Повелителя Молний.

Сэц-Арижи… Как же звать старого барона? Он еще жив, иначе бы сын представился полным титулом.

– Как чувствует себя отец?

– Сэц-Арижи верны великой Талигойе.

Закатные твари! «Великой Талигойи» не существует лет пятьсот. Есть великий Талиг, который пытаются угробить.

– Благодарю, Жильбер, – не объяснять же мальчишке то, что не понимает его отец. – Что за новости вы привезли?

– Драгуны и сборщики уничтожены, – радостно выпалил наследник достойного барона, – их начальники повешены вверх ногами на стенах Гайярэ и Сэ.

– Сэ?! А что графиня?

– Мать предателей бежала. Мой герцог, вы отмщены.

Вот она, закатная волна! Поднялась и накрыла. Вместе с целой провинцией. Что чувствует факел, который швырнули в пороховой склад? Что он может изменить? Прикажи Робер Эпинэ остановиться, его не послушают, а хоть бы и послушали, сделанного не воротишь. Зарезанные драгуны, повешенные мытари, перебитые «навозники». Тут ни Савиньяки, ни сам Алва ничего не изменят, бунты усмиряют одним способом – кровью.

Повелитель Молний улыбнулся:

– Жильбер, благодарю вас. Вам выпала трудная дорога.

– Я загнал двух коней! – в голосе юнца слышалась гордость.

Только дураки загоняют коней. Только дураки пилят сук, на котором сидят, и поджигают собственный дом, но дело сделано. С бегством Арлетты исчезла последняя надежда покончить миром.

– Никола, позаботьтесь о господине Сэц-Ариже и соберите в оружейной тех, кого сочтете нужным. Бдящие еще не ушли?

– Нет, сударь. Позвать?

– Пусть отправляются в храм и делают, что положено.

Ему не удалось побыть с мертвой Жозиной, как не удалось побыть с живой. Нет времени ни на молитвы, ни на сожаленья. Нужно налаживать оборону, собирать людей, искать оружие… Лэйе Астрапэ, ну почему все это свалилось на его голову?! За что?

Глава 2 Оллария

«Le Neuf des Deniers & Le Roi des Deniers & Le Valet des Coupes» [84]


1

О том, что его величество желает видеть на Совете Меча свою пока еще супругу и будет в ее будуаре через час, Катарину Ариго уведомил Леонард Манрик. Сынок кансилльера держался так, словно только что проглотил палку, к тому же прекислую. Головастик и тот бы понял – поручение рыжему ублюдку поперек горла. Это могло означать многое, а могло ничего не означать. После приснопамятной истории с сонетами Леонард в покоях опальной королевы больше трех минут не задерживался, чему Луиза была несказанно рада. Что по этому поводу думала Катарина Ариго, никто не знал, но она спокойно выслушала новоявленного маршала и приказала подать черное бархатное платье.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация