– Робер, – влез сюзерен, – дай маршалу договорить. Сейчас Анселы и Савиньяки не главное.
– Итак, – Люра поставил полупустой бокал на стол, – мы готовимся к коронации, но, опасаясь беспорядков, набираем заложников из числа сторонников Олларов. Зажиточных сторонников. Это просто мера предосторожности против Давенпорта и его единомышленников, так как с Анселом могли уйти не все. Одновременно его величество объявляет о переезде из Лаик в Тарнику, в Летний дворец, чтобы уже оттуда тронуться в Кабитэлу. Туда же мы приглашаем наших дорогих сторонников. Маршал Рокслей не в счет, он вряд ли переживет нынешнюю ночь, но остальные приедут. И вот тут-то на сцену выходит милейший Давенпорт.
– Короче, – засмеялся Альдо, – мы соберем всех, кто перешел на нашу сторону по указке гоганов, в Тарнике и отправим вдогонку за достославным Гармиолем.
Лэйе Астрапэ, они сошли с ума! Оба! Собрать во дворце тех, кому обязан победой, какой бы она ни была, и перебить! На такое Лис – и то не отважился…
– Не смотри на меня так, – засмеялся сюзерен, – лучше выпей и послушай. Меня там не будет. На выезде из Лаик на меня нападут.
– Его величество уцелеет, – торжественно провозгласил Люра, – но под ним убьют лошадь.
– Ты же сам видел, – порадовал Альдо, – она ни на что не годится. Мне нужен мориск, а не эта дохлятина!
– Разумеется, – Килеан-Люра был невозмутим, как бакран или бакранский козел. – Его величество вернется в Лаик, чтобы оказать помощь раненым солдатам (думаю, их будет не меньше шести) и сменить коня. Именно в это время Чарльз Давенпорт ворвется в Тарнику и уничтожит предателей.
– Разумеется, это будет никакой не Давенпорт, – жизнерадостно объяснил Альдо, – а…
– А ваш покорный слуга, – закончил комендант столицы. – Итак, мы избавимся от тех, кто знает о наших связях с гоганами и кто по той или иной причине связал себя с рыжими. При этом достославные не смогут ни в чем обвинить ваше величество. Найти и перебить предателей – что может быть естественней для человека, пристрелившего Рокслея на глазах у свергнутого короля?!
– Ну, – подмигнул Альдо, – что скажешь?
Сказать можно многое, но надо ли? Если эти семнадцать такие же, как Люра, их нужно убить, закопать и придавить сверху чем-нибудь потяжелее.
– Язык проглотил? – не унимался сюзерен. – Ты понимаешь, что мы наконец избавимся от рыжей заразы?
– Пожалуй…
– Но это еще не все!
– Как вы помните, герцог, – как же он горд собой, этот выбившийся в маршалы дворянчик, – мы начали разговор с того, что нам нужны деньги для наемников и власть внутри Кольца Эрнани. Иначе с нами никто не станет разговаривать. Итак, что делает его величество, потрясенный убийством друзей? Как говорится, на войне как на войне. Он вынужден отдать приказ о казни Оллара и заложников.
– Заложников? – Робер ошалело потряс головой. – Убить заложников за то, что сделаем мы сами?!
– Для всех их убьет Давенпорт, – подсказал Альдо. – Он же в глазах народа станет убийцей Фердинанда и заложников.
– Ваше величество, – глаза Люра сверкнули, – герцог прав! Вы должны быть милосердным. Приказ о казни должен отдать другой человек, потому что вы будете ранены. О, совсем легко, в руку или в плечо, но это вызовет лихорадку. Тем не менее, узнав о казни, вы, несмотря на протесты врача, вскочите на коня и в сопровождении то ли Окделла, то ли Придда, выбирайте сами, явитесь к эшафоту и остановите казнь.
– Лучше Окделла, – Альдо решительно хлопнул ладонью по колену и засмеялся: – Сын Эгмонта и потомок святого Алана, умоляющий государя о милосердии, – это красиво. А Придду самое место у эшафота Оллара, ведь у него перебили всех родственников.
– Не всех, – поправил Люра. – После бегства Манриков Фердинанд выпустил из Багерлее всех, кто там еще сидел, но вы правы, Придд со своими стрелками украсит церемонию. Кстати говоря, ваше величество, было бы неплохо дать Фердинанду шанс. Напомню, что по условиям отречения король отвечает за все, содеянное его именем, и призывает своих подданных сдаться.
– Согласен, – кивнул Альдо, – я помилую Фердинанда, если он передаст мне истинных виновников злодеяний. Да и заложников можно отпустить. В обмен на удравших и отсутствующих преступников.
– Великолепная мысль, – одобрил комендант Кабитэлы. – Ваш манифест войдет в историю как образец милосердия, справедливости и предусмотрительности. Хотел бы я посмотреть, куда сунут Манрики и маршалы послание Оллара…
– Итак, я останавливаю казнь, – напомнил Альдо, – и разрешаю родственникам выкупить заложников. Все! Деньги у нас в кармане, мы платим солдатам, которые знать не знают, чего хотели их покойные начальники, и въезжаем в Олларию, то есть в Кабитэлу… Что скажешь? Ты согласен?
– Пожалуй…
– Но приказ о казни придется отдать тебе. Как Первому маршалу Талигойи. Остальное сделает Симон.
– Хорошо, но если вы с Ричардом проспите…
– Не беда, – махнул рукой сюзерен, – заложником больше, заложником меньше!
– Постой, – Робер уставился на Альдо, – ты же говорил, что казнь остановят.
– Ну разумеется, остановят, только не в самом начале, – сюзерен был искренне удивлен. – От Фердинанда в любом случае надо избавиться. Причем законно, в строгом соответствии с этим дурацким договором. Бывших королей оставлять в живых неприлично.
– Казнь Оллара и части заложников необходима, – веско произнес Люра, – иначе в серьезность наших намерений никто не поверит.
Как всегда, «мы» казним, «они» убивают, а ему на сей раз отведена роль палача. Был Рамиро-Вешатель, а как назовут Иноходца Эпинэ?
– Герцог, – улыбнулся Люра, – вы так красноречиво молчите. Видимо, вам разонравился наш план.
– Вы угадали, граф, – нет, это называется не «разонравился», это называется иначе!
– Господин Первый маршал, – комендант Олларии укоризненно покачал головой, – возьмите себя в руки.
– Идите, Люра, – прикрикнул Альдо. – И действуйте. С Первым маршалом Талигойи я как-нибудь договорюсь.
2
– Я хочу, чтобы о казни объявил ты.
– Ну уж нет. Пускай сей подвиг возьмет на себя граф Килеан-ур-Ломбах.
– Не лезь на рожон, – нахмурился Альдо. – Люра сделает то, что нужно, но он не Первый маршал Талигойи и никогда им не станет. Он будет командовать казнью, но замещать меня придется тебе. Понимаю, что противно, но нам нужны деньги.
– И пока я буду смотреть, как рубят голову Фердинанду Оллару и дюжине негоциантов, ты пойдешь к разумной вдове?
– Не могу сказать, что я в восторге от твоих шуток, но я понимаю…
– Закатные твари, ну почему, когда ничего не понимают, через три слова на четвертое талдычат «понимаю, понимаю, понимаю…»?!
– Хорошо, – не стал спорить принц, – я тебя не понимаю, но мне надо, чтоб ты понял меня. Мне нужны жизнь, корона и деньги, но карты легли так, что без денег не будет короны, а без короны – жизни. Можно сколько угодно жалеть о том, что мы полезли в это болото, но назад дороги нет. С этим ты согласен?
