Книга Зимний излом. Том 2. Яд Минувшего. Часть 1, страница 84. Автор книги Вера Камша

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зимний излом. Том 2. Яд Минувшего. Часть 1»

Cтраница 84

— Вы совершенно правы, — после дипломатического киселя слова Альдо казались отточенным клинком, — кардинал излишне милосерден к врагам Талигойи. Впрочем, он агариец по происхождению. Мы благодарим вас за предупреждение. Наш ответ будет дан утром.

— Позвольте старому дипломату дать воину несколько советов. — Конхессер слегка приподнял уголки губ. — Поверьте, мной движет искренняя привязанность к Великой Талигойе и ее королю. Мне бы не хотелось, чтоб безграмотность и излишнее рвение талигойских юристов сказались на репутации талигойской короны и послужили причиной дипломатического скандала.

— Мы все понимаем, — в углу кабинета замер мраморный найер. Лицо Альдо было еще спокойней, — и мы благодарны.

— Ваше Величество, — Маркус Гамбрин слегка понизил голос, — не следует предоставлять обвиняемому возможность раз за разом возвращаться к обоснованию прав Раканов и подчеркивать, что Оллары были признаны Золотыми землями и Его Святейшеством и отличаются от династий Гайифы и Агарии лишь сроком пребывания у власти, тем паче, ряд династий правит еще меньше. В том числе родственная вам династия Мекчеи, чей приход к власти во многом напоминает воцарение Олларов. Кроме того, посол Дриксен окажется в весьма затруднительной ситуации в случае обсуждения саграннской кампании. Я имею в виду рукотворный паводок.

— Мы понимаем, — наклонил голову Альдо, — тем более у вас, как у представителя Гайифской империи, тоже возникнут определенные сложности. Если речь пойдет о причинах, побудивших Адгемара Кагетского послать своих подданных… Простите, попросить своих соседей напасть на Варасту.

— Я не понимаю, что Ваше Величество имеет в виду.

— Это не так уж и важно, — улыбнулся Альдо. — Хорошо, конхессер, мы не станем касаться случаев, которые страны Золотого Договора не считают преступлениями. Что до готовивших процесс барона Кракла и графа Феншо, то мы приняли решение об их отстранении еще до вашего визита. Имена тех, кто их сменит, будут объявлены утром в Гальтарском дворце.

— Благодарю Ваше Величество за понимание, — посол Его Величества Дивина с достоинством поднялся, — теперь я спокоен.

— Мы также вам признательны, — кивнул Альдо, — за дружеское участие. То, что ваши советы несколько запоздали, никоим образом не умаляет их в наших глазах.

— До свидания, Ваше Величество.

— До завтра, конхессер, мы будем рады вас увидеть снова.

Слова были вежливыми, но Дикон достаточно знал сюзерена, чтоб понять — Альдо в бешенстве. Ричард и сам был готов вытряхнуть из морщинистого человечка заменившую ему душу труху.

Юноша коротко поклонился гайифцу, жалея, что в кабинете нет портрета Рене Эпинэ, принимающего ключи от Паоны. Сюзерену картина тоже нравилась, но все портил развевавшийся на первом плане «Победитель Дракона». Может, его чем-нибудь зарисовать? Каким-нибудь трубачом или летящей Победой?

— Истинные Боги! — Альдо вскочил, едва за гайифцем скрестились алебарды гимнетов. Теперь сюзерен если кого и напоминал, так грозовую тучу, только молний не хватало. — Всякий павлин будет нам указывать… Ты помнишь, что Ворон про эту шушеру говорил? Что она не лучше Олларов. Правильно говорил, мы это им еще припомним… Жаль, не сейчас.

4

Комнаты были небольшими и очень светлыми. Они не походили ни на кельи, ни на монастырскую гостиницу, в которой Робер пробедовал четыре года. После глупой дворцовой роскоши и превратившегося в казармы особняка Эпинэ обычный человеческий уют казался трогательным и хрупким.

— Ты вся в цветах. — Робер хотел поцеловать кузине руку, но Катари неожиданно подняла голову — пришлось целовать в лоб, очень горячий. — У тебя лихорадка?

— Нет, что ты, — женщина отодвинула в сторону изящный томик и улыбнулась, — это бывает… в моем положении, а цветы… Они слишком роскошны. В юности я любила фрезии и маки. Помнишь, сколько их в Эпинэ? Целые поля, по которым гуляют табуны. Один раз Мишель взял меня посмотреть, как они пляшут. Он говорил, наши гербы стали алыми от маков…

Когда поля цветов обернулись закатным пламенем, а весна — осенью? Прежде думалось, в Ренквахе, теперь кажется, раньше.

— Ты не сердишься, что я тебя позвала? — Руки Катари привычно перебирали янтарь. — Его Высокопреосвященство говорил, ты занят.

— Ерунда, — поспешил заверить Робер. — Я собирался зайти к неким Капуль-Гизайлям, только и всего, это терпит. Ты молодец, что меня позвала, а то я совсем тебя бросил. Прости меня, пожалуйста.

— Это ты прости… Без тебя все рухнет, я же вижу, а у меня просто страхи. За маленького, за тебя, за Айри… Она тебе пишет?

— Нет, но так и должно быть. Одного человека в Надор не пошлешь, а гонять из-за писем целый отряд глупо. Айрис знает, что после Излома я приеду, так зачем писать?

— Любовь таких вопросов не задает, — вздохнула Катарина, — любовь просто пишет, даже если не знает, куда. Даже если ее писем не ждут.

— И опять ты права, — пошутил Эпинэ и вдруг добавил: — Мэлли… ца приехала.

— Мэллица? — переспросила кузина. — Странное имя. Звучит как алатское.

— Воспитанница Матильды, — это не вранье, но и не правда, — я ее любил…

— Любил? — Светлые глаза стали огромными. — Не любишь?

— Я не знаю, Катари. — Он никогда не втянет кузину в заговор, кровавые игры не для нее, но о Мэллит с ней говорить можно, вернее, можно только с ней. — Я уже ничего не знаю… Она любит Альдо… Полюбила с первого взгляда, а я полюбил ее. Мне удалось стать ей другом, на большее я не надеялся. Мы спали в одной комнате, то есть она спала, а я с ума сходил, даже завел себе женщину. Красивую. Очень красивую и очень странную.

Потом мы уехали, сначала — в Сакаци, затем — в Талиг. Все понеслось, как с горы, но я знал, что люблю, а меня не любят. Знал, пока мы не встретились, нет, не так! Пока она не увидела Альдо и не пошла за ним… Мне хотелось ее схватить, запереть, отправить назад, но не из ревности. Все умерло, мне даже сны больше не снятся…

— Бедный. — Кому она говорит: ему, себе, Создателю? — И девочка эта бедная… Потерять тебя — это несчастье. Это страшней, чем влюбиться в тень. Приведи ее ко мне… Я еще не монахиня, я могу взять к себе подругу.

— Мэллица не пойдет, она у Альдо… То есть в апартаментах принцессы. Альдо так проще скрывать бегство Матильды.

— Матильда Ракан бежала? — задумчиво произнесла Катарина. — Это конец… Если не выдерживает материнская любовь, значит, человек больше чем умер. О мертвых плачут, а бегут — от выходцев.

— Матильда не мать, — зачем-то напомнил Эпинэ, — а бабушка.

— Это еще страшнее. — Катари зябко передернула плечами. — Расскажи мне про суд, только правду. В чем его обвиняют?

Можно спросить «кого», но зачем притворяться?

— Во всем. — Слова сорвались с языка сами, и как же глупо они прозвучали, но Катарина, кажется, поняла.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация