— Со стороны Окделла.
В начале зимы Карваль сказал бы «от проклятых северян», но «спруты», мэтр Инголс и регент заставили маленького генерала пересмотреть свои позиции. Южанин продолжал ненавидеть, но не оптом, а в розницу. Особенно доставалось Карлиону, Тристраму и, как ни грустно, Дикону. Спорить было бесполезно.
— Его высокопреосвященство пытался получить разъяснения у Повелителя Скал, но ответа пока нет, — деревянным голосом продолжал Никола. — Кардинал, воспользовавшись моим визитом, потребовал расследования. Он опасается покушения на герцога Алва, но, как мне кажется, недооценивает опасность, грозящую лично ему. На первый взгляд, его высокопреосвященство проще убить за пределами его резиденции, но только на первый взгляд.
— Вы правы, — согласился с очевидным Иноходец, — в городе Левия охраняют не только церковники, но и мы. Кроме того, убив кардинала в Нохе, можно свалить его смерть на церковников.
— Я сказал об этом его высокопреосвященству.
— И что?
— Ничего. — Никола впервые за сегодняшний день улыбнулся. — Он предложил мне шадди.
— Надо было соглашаться. Я не знаю, кто лучше Левия варит это зелье, а вы спите меньше меня.
— Я согласился. Мы проговорили около получаса и еще столько же — с ее величеством. Монсеньор, если вам интересно мое мнение, нам нужно объясниться с кардиналом. Он озабочен почти тем же, что и мы, у него хороший отряд, и, мне кажется, он готов действовать. Его высокопреосвященство предложил нам помощь против зачинщиков беспорядков, буде таковые последуют.
— Сперва нужно узнать, кто проболтался о регенте, если, конечно, проболтался. Пуэн ручался за своих офицеров. Вы — тоже.
— Послы, — решил Никола, — гайифец или дриксенец. Получили сведения из дому. «Павлинам» и «гусям» сильный Талиг не нужен.
Может, и послы. Вокруг регента шпионы виться просто обязаны, да и на юге могли проболтаться о союзниках в столице.
— Расспросите все же Пуэна, а я поговорю с Сэц-Арижем и Дювье. Мы должны быть уверены.
— Наши молчат, — отрезал коротышка, — и будут молчать. Это на севере. Должен же был регент объяснить, почему не трогает Олларию.
В то, что Ноймаринен разговорчивей Пуэна, Робер не верил, но выяснить, кто мяукнул первым, не так уж и важно. Надо понять, что именно известно Альдо, переговорить с мэтром Инголсом, объясниться с Левием, предотвратить покушения… А мародеры будут в это время цветочки собирать? Хотя цветочки-то как раз не торопятся. Даже примулы.
— Его высокопреосвященство имеет точные сведения — Ракан подозревает заговор. Больше всего кардинала беспокоит возможность перевода ее величества из Нохи. Его высокопреосвященство будет вынужден ответить «нет». Это открытое противостояние, монсеньор. Левий не сказал об этом прямо, но я не сомневаюсь — он хочет знать, что предпримем мы.
— И что же мы предпримем? — переспросил Робер. — Свалим наконец какой-нибудь клен?
— Если Ракан потребует ее величество, придется выступить раньше, чем мы собирались, — блеснул глазами маленький генерал. — Юг не оставит свою королеву без помощи. Особенно с учетом нынешних обстоятельств.
— Нынешних обстоятельств? — делано удивился Робер. Он догадывался, на что намекает Карваль, но называть вещи своими именами язык не поворачивался.
— Монсеньор, — коротышка отнюдь не казался смущенным, — я упустил один существенный момент. Фердинанд Оллар не покончил с собой, как мы думали, а был убит. Ее величество в этом не сомневается, а ведь она знала супруга лучше нас с вами.
— Постойте, Никола! — Карваль намекал на вдовство Катари, а не беременность. Хорош бы он был, если б проговорился! — Фердинанда убили? Закатные твари, зачем?! Кому он такой мешал? То есть он, конечно, мешал, но не Альдо, а регенту…
— Ракан подозревал заговор с целью спасения короля и королевы, и король умер. Остается королева. Монсеньор, я боюсь, что это Мевен… После суда и нападения Придда он очень сильно изменился. Несколько раз он заговаривал со мной и останавливался на полуслове. Нельзя, чтобы с ним сделали то же, что с Борном! Я распорядился на всякий случай держать в казармах готовый к выступлению отряд.
— Я только что хотел вам это предложить, только будьте осторожны. Я попробую что-то узнать у Альдо и Окделла, и вот еще что… Я пошлю за мэтром Инголсом, чтобы составить завещание, а вы за это обругаете меня при ком-то из северян.
— Разумеется. — Теперь, когда началось, Карваль был само спокойствие. Таким же он был, когда заполыхала Эпинэ и когда разгребали Дору. — Я немедленно посетую на ваши дурные предчувствия.
3
Эпинэ учтиво поклонился кудлатому кавалеру и только после этого сообразил, что это Валме-Ченизу. Нечто колючее, затаившееся в душе, шевельнулось, оцарапало и затихло. Терзания по куртизанкам хороши в мирное время, а не когда все повисает на волоске.
Посол Ургота посетовал на погоду и рассказал анекдот о гайифце и выходце. Когда было нужно, Робер рассмеялся, и посол ушел. Гимнеты дернулись и распахнули двери, пропуская Первого маршала к его королю. Ревность и обида могли подождать. Они и ждали, пока не выяснится, что за яма очутилась на дороге и как из нее выбираться.
— Ты дурак! — рявкнул Альдо, сжимая кулаки. — Проклятый дурак! Нашел время думать о смерти! Не смей о ней думать, слышишь?! Ничего с тобой на Изломе не станется… И ни с кем из нас.
— Ты о чем? — От подобного напора Эпинэ растерялся. — Ничего такого я не думаю.
— А завещание кто писать собрался? — уже спокойнее произнес Альдо. — Левий?
— Надо привести дела в порядок, — пробормотал Робер, дивясь шустрости доброжелателей, — скоро война. Конечно, с погодой нам везет, но дожди на юге не будут лить вечно.
— Они будут лить столько, сколько нужно, — объявил Альдо и по-мальчишески светло улыбнулся. — Если ты соизволишь поднять нос и подумать, то поймешь. Кто меня с осени запугивал северными армиями? Не ты ли? Ноймаринен увяз в дриксенцах, а Савиньяку завалило дорогу. На нас решили натравить юг — пошли дожди.
— Ты… Ты с ума сошел! — выдавил из себя Робер. — Ты же не думаешь, что Надор…
— Да, — смех в глазах Альдо угас, — как ни жутко, да. Кэртиана нас защищает. Если б Савиньяк не отступил, ему бы настал конец. Я понимаю, что ты чувствуешь… Мне самому стало страшно, когда я… нет, не понял, понял-то я давно, когда представил, какие силы пришли в движение. Дожди не прекратятся, пока я не доберусь до Силы Раканов, а после этого пусть приходят! Все. Отвечу так, что не забудут и через тысячу лет…
— Альдо, — начал Робер и замолчал, потому что сказать было нечего. Он пришел узнавать, а не спорить и тем более не вспоминать.
— Все еще не можешь поверить, — вздохнул сюзерен. — Конечно, наследником богов быть трудней, чем рабом выдумки. И страшнее. Нам не за кого прятаться, Повелитель Молний. И оправдываться не перед кем. Есть я, есть вы, ваши вассалы и дарованная нам сила. Без нас этот мир сдохнет или, того хуже, протухнет. Уже почти протух. Гниль придется выжигать, никуда не денешься. Ты побоялся тронуть заложников и Фердинанда, но это даже не тень того, что нам предстоит.
