Из короткого бурчания Арно вынес, что, с точки зрения капитана Баваара, между теньентом Савиньяком и полковником Приддом много общего, но вступать в пререкания со строптивым порученцем «фульгат» не стал.
– Андрэ, дуй со своими к генералу! Одна нога здесь, другая там, а наше дело – узнать, вот эти, за рощей, – все или только авангард. Бродяги, вам все ясно?
4
Горел камин, и в нем горели дороги, сраженья, встречи, надежды, вся несбывшаяся жизнь. Ричард поискал глазами кочергу и вспомнил, что с той приключилось. Шевелить угли было нечем, разве что попросить Алву распрямить железную змею или сходить посмотреть в соседних комнатах? Всё лучше, чем сидеть сложа руки. Ничего, заключение в Лаик сначала тоже казалось бесконечным, а Фабианов день все равно наступил, так будет и теперь. Это у Алвы остались только тьма, прошлое… и оруженосец.
– Эр Рокэ?
– Да.
– Вам что-нибудь нужно?
– Нет.
Ворон мог поблагодарить, мог послать к Леворукому, мог выругаться, в конце концов, чем-нибудь швырнуть, а он тихо сказал «нет», и Ричард поднялся.
– Я поищу кочергу…
Ответа не последовало, и юноша с закипающей злостью сдернул с кресла кольцо с ключами, но они не потребовались. Дверная портьера, когда до нее оставалась пара шагов, раздвинулась, раздался знакомый смех, и Ричард, то ли охнув, то ли простонав, отступил к огню.
– Ну и в дыру ты забился! – Альдо, не скрывая любопытства, обвел взглядом полутемную спальню. – Сказать, что я думаю о тех, кто бежит с поля боя?
– Мой государь!..
– Надеюсь, что твой. Чем ты тут без меня занимался? На измену ты не способен, но глупостей натворил наверняка. Признавайся сразу – ты женился?
– Нет!
– И на том спасибо. Ты мне нужен со всеми потрохами и немедленно. – Глаза Альдо в свете камина отсвечивали лиловым, на щеках играл теплый живой румянец. Как же хорошо и… спокойно. Можно выбросить из памяти заострившееся, будто у покойника, лицо. И эти проклятые бессмысленные месяцы тоже долой! Место Повелителя Скал рядом с его анаксом!.. Счастье неистово полыхнуло и погасло, потому что у камина сидел человек, которого сюзерен еще не заметил.
– Альдо, – глухо сказал Ричард, – здесь герцог Алва.
– Я мог бы и догадаться, – взгляд сюзерена сразу стал жестким, – он так и не выучился вставать в присутствии анакса. Что ж, невежливость поединку не помеха!
– Несомненно, – подтвердил Рокэ, – но хотелось бы уточнить, кто здесь анакс.
– Альдо жив, – выдохнул Дикон, прежде чем сообразил, что Рокэ все понимает. И нарывается.
– В самом деле, юноша? Вы уверены?
– Эр Рокэ! – закричал Ричард, поняв, чего добивается Ворон. – Вы не будете драться. И сюзерен не станет… Альдо, он же слепой! Это агарисцы…
– Я с них спрошу и за это, – пообещал сюзерен. – Мерзавцы отобрали у меня поединок, но ничего не поделаешь. Драться со слепым я не стану.
– Если вы передумаете, я к вашим услугам, – Рокэ потянулся за бокалом, но тот оказался чуть ближе, чем казалось маршалу. Раздался тоненький звон.
– Теперь видишь?! Я не могу его оставить. Надо добраться хотя бы до Савиньяков…
– Нет времени, – просто сказал Альдо, и Ричард понял, что его действительно нет. – Все решат даже не месяцы – дни, а Иноходец, как назло, где-то шляется. Остаешься только ты.
– Альдо, это… дело Чести! Я… – шептаться непристойно, но Рокэ не увидит, а не объяснить невозможно: сюзерен должен знать, что это не прихоть и не трусость! – Пойми… Я его заставил пойти с собой, он хотел взять на себя… то, что сделал я, и заколоться. Мы прошли Дорогой королев… Теперь мы здесь, но из города сейчас не выбраться. Весной мы уйдем на лодке…
– Ты собрался всего себя и силу Скал отдать уже полумертвому? – Альдо до шепота не унизился, и было б странно рассчитывать на иное. – Ты мне нужен, Ричард Окделл, мне и нашей анаксии, и это не шутка. Твой долг – перешагнуть через жалость к тому, кого она лишь оскорбляет. Мы были врагами, но я отдаю дань чужому мужеству. Герцог Алва – истинный эорий, дай же ему достойно уйти.
– Альдо, но ведь был же… – Святой Алан, как же звали Левкрского Слепца?! – Он разбил гайисскую армию у…
– Он был нужен анаксу и анаксии, а времена Ворона ушли вместе с Олларами, новый Круг не для него. Бери пример с Иноходца, Дикон. Он не оставил меня подыхать на глазах эсператистской сволочи.
– Иноходцу приказал ты!
– Я без вас обойдусь, – спокойно вмешался Ворон. Он все понял и не имел обыкновения лгать. Жестокость, злоба, издевки, только не ложь! Герцог Алва обойдется без оруженосца, но Ричард все еще колебался.
– Альдо, – попросил юноша, – давай уйдем все вместе. Должен же быть способ… И потом… Альдо, эр Рокэ может нам помочь! Он много знает про Гальтару…
– Не говори глупостей! – хмуро бросил Альдо. – Нам не может быть по пути.
– Пришедший к вам господин, кем бы он ни был, прав, – усмехнулся Алва, – и он, вне всякого сомнения, нуждается в вашем обществе больше меня, но если вы нужны сюзерену, это еще не значит, что сюзерен нужен вам. И тем более Талигу, как его ни называй.
– Ричард, – Альдо все еще пытался сдерживаться, – если ты стал прислугой, дело твое, но у Повелителя только один господин. Я тебя отпущу. Отрекись от Скал и подавай вино кому хочешь.
– Альдо, я…
– Ричард Надорэа, ты слуга или Повелитель?
Предать Скалы, своих предков и привязать себя к калеке? Это невозможно, но как уйти после всего? Если бы Ворон помирился с Альдо! Он сможет, если захочет, сюзерен не оттолкнет Повелителя, особенно зная правду о мече…
– Эр Рокэ, пожалуйста! Ведь это все из-за вас…
– Не исключаю, – зевнул Ворон, – только что именно?
– Вы что, не понимаете?! – выкрикнул Ричард. – Вы… Вы…
– Я, – пожал плечами бывший маршал, – потомок Рамиро-Предателя и Рамиро-Вешателя, святотатец, чудовище и убийца, но при чем тут ваши терзания?
– Рокэ… – аж поперхнулся юноша, – как вы можете! У вас что, совсем нет души?!
– Ну, извините… Было бы странно, если б она у меня оказалась. Вы чего-то хотели?
– Ничего, – буркнул Ричард, – я нужен моему государю, и я иду с ним.
– Идите, – равнодушно сказал Алва, – или оставайтесь. Для меня это ничего не изменит.
– Я иду.
– Я понял.
Люди Чести знают, что лучше ненароком услужить негодяю, чем принять от него услугу, а герцог Окделл раз за разом принимал от Рокэ все, от лошадей до жизни, и… святой Алан, Ворону нравилось, что ему обязан сын Эгмонта! Это был его вызов, его месть сразу и Людям Чести, и «навозникам». А чем тогда было его самопожертвование? Тоже местью?! Вряд ли… В сердце Ворона нашлось место не только злу, но всего больше в нем было усталости, и потом, в самом деле… Нельзя навязывать гордому человеку жалость, нельзя вынуждать есть, спать, бриться того, кто никогда уже не сможет жить, как жил. Какой-нибудь Спрут способен существовать и в темноте, и в болоте, но Ворон должен или летать, или…
