– Бруно был еще далеко, а вот этот Рейфер представляется мне человеком решительным, мог и прикрикнуть. Но если не ловушка, зачем сюда явился Бруно, он же шел на запад, к Франциск-Вельдеру?
– На этот счет у меня пока нет даже догадок. Ты хочешь видеть первым Ансела или Шарли?
– Ансела, потом Берка, Гирке и твоих. К Шарли заскочу по дороге к Вейзелю.
– Ты устраиваешь полный смотр.
– Так спокойнее, а вот Бруно… Не собирался же он в самом деле устроить здесь смотр всем своим войскам?
– Не собирался, но его изначальные намерения наше теперешнее положение не изменят. Я знаю, что твоего начальника штаба внезапный подход Бруно очень смущает, и он, надо сказать, в этом не одинок, но среди младших офицеров больше распространено другое мнение. Они слишком долго бродили по провинции и хотят подраться всерьез.
– Вольфганг принял это в расчет, когда решил прекратить отход. Кажется, нас догоняют новости…
– Нас догоняет младший Савиньяк. Не думаю, что ему второй раз за сутки удастся привести тебя в удивление.
Ойген оставался сам собой, Ойген шутил, как может шутить бергер перед дракой с варитами.
– Я устал удивляться. – Ариго придержал коня, дожидаясь порученца. – Скорее всего, очередные сведения о дриксенских дозорах…
– Мой генерал, – Арно явно пытался выглядеть образцовым порученцем, – доклады от наших разъездов и от капитана Баваара!
– Давай.
– Вражеские кавалеристы действуют по всей линии. Их дозоры подходят почти вплотную. И еще много со стороны дороги, там, справа… Пытались спрятаться в лесу, но в нем уже были «фульгаты». Имели место две стычки, потерь нет.
– Как Бруно сторожится, ясно уже пару часов. И нам тоже придется… Не хватает еще прозевать рано утром «гусиный прилет». С фельдмаршала станется!
– Я немедленно передам ваш приказ!
– Не нужно. Больше, чем Баваар уже делает, он делать не сможет, так что отправляйся-ка отдыхать. Завтра вам с Каном забот хватит.
– Мой генерал, мое место рядом с вами.
Жрет себя за пропавшего сержанта. И Баваар жрет. Никуда не денешься, исчезновение пары человек может изменить судьбу десятков тысяч, причем не в лучшую сторону. Спасибо хоть Вольфганг в порядке.
– Место так место…
Свалившееся на голову сражение откровенно не радовало, но ко вполне понятной тревоге липло нечто тянущее, ноющее и малопонятное. Раньше Жермон тревожился за маршала, теперь с этой стороны все было так прилично, как только можно.
– Ойген, – Ариго дал Барону шенкелей, отрываясь от свиты, – послушай… Последние полгода приучили меня доверять предчувствиям. Мне не нравится эта ночь. И вечер тоже не нравился. Почему – не понимаю, но Бруно тут ни при чем. Какая-то пакость сама по себе… Ворочается в душе и отравляет жизнь.
– Странно, что об этом заговорил ты. – В голосе барона чуть ли не впервые за время знакомства не звучало уверенности. – Это началось еще засветло? Часов в пять-шесть?
– Да. Мы как раз готовились к атаке. Все складывалось очень удачно… В Гайярэ у меня был ментор, мы друг друга терпеть не могли. Почему, я не понимал, а он, само собой, не говорил, но мерзко было. Так вот, когда я ждал, что ментор меня спросит, я чувствовал себя похоже.
– А ты знал ответы?
– Когда как, но сейчас не знаю…
Глава 3
Бакрия. Хандава
400 год К.С. 14-й день Летних Волн
1
Согласно диспозиции, Бонифацию надлежало подтянуться за час до полуночи, авангард же в лице Марселя и Рокэ выступал на закате, и выступал во всеоружии. Прогулявшись по окружающим Хандаву скалам, Алва надрал диких багряных роз и каких-то колокольчиков ясно-синего, удивительно глубокого цвета. Марсель по обрывам не скакал – он осматривал замковые погреба, где среди приличного кэналлийского и местной сладкой бурды обнаружилось закупленное еще при Адгемаре мансайское.
Предусмотрительность покойного казара умиляла и навевала мысли об астрах и батюшке. Валме просветленно вздохнул и велел доставить один бочонок в апартаменты герцога Алва. Батюшкин домоправитель лег бы костьми на пороге, но в Кагете гость жрет и пьет все, что видит, а Бакна отдал бы Рокэ даже любимого козла, не то что странное иноземное вино! Марсель не успел сменить адуанскую одежку на мундир, как мансай уже притащили. Алва переодеваться не собирался. Сидел себе на подоконнике, положив руку на лепную гирлянду, и смотрел на красно-зеленое небо. Он часто так сидел.
– У тебя рука в крови, – забеспокоился Марсель, откладывая измявшийся шейный платок и повязывая новый.
– Правая. – Рокэ засмеялся и спрыгнул в комнату. – У этих синюшек листья как у осоки… Удивительно приятно порезаться по-человечески.
– Вот где извращение! – Виконт водрузил на плечо бочонок и сразу почувствовал себя гальтарским атлетом. – Пора соблазнять.
– Кувшины там есть, – припомнил Алва и по-простецки лизнул ранку. – Да не переусердствуем! Ибо не для себя благое дело вершим, но для скорбящего мужа и всея олларианской церкви…
Не уронить от смеха бочонок Марселю как-то удалось, Ворон подхватил свою добычу и пинком распахнул дверь. Мелькнули выпученные адуанские глаза, и стало совсем смешно. Помощь охранников Валме отверг. Тащить тяжеленную пыльную штуковину было неудобно, особенно по лестнице, но соблазнение – вещь сугубо интимная, а встречные обалдевшие рожи с лихвой искупали тяготы не столь уж и длинного пути.
Расчет Алвы опять оправдался: удивлять – значит побеждать не только ошалевших от козлерийской атаки гайифцев, но и дам с пистолетами. Выставить заявившихся с цветами и вином кавалеров епископская супруга, во всяком случае, не смогла.
– Это не Сакаци, – только и буркнула она, – делайте что хотите, только аспида вашего нет!
– Мы знаем. – Алва швырнул к ногам алатки багряно-синий ворох и улыбнулся во весь рот, окончательно отрезав хозяйке путь к отступлению. Ее высочество, хоть и без особой радости, приволокла из спальни поднос с предназначенными для утоления супружеской жажды бокалами и грохнула на стол рядом с фруктовой горой. – Благодарю вас. – Марсель начал бы с погоды и комплиментов, Рокэ предпочел, весело насвистывая, заняться мансаем. – Мы воспользовались отсутствием вашего супруга. Как выражаются ревнивцы, сударыня, нам следует объясниться. Вы мне не нравитесь!
– Можно подумать, мне нравитесь вы! – предсказуемо взбрыкнула дама. – Вы… оба!
– Тогда где пистолеты? – спросил Ворон, не отрывая взгляда от янтарной струйки. – Хорхе что, зря ими пожертвовал? Где блеск в глазах? Где отборная алатская брань?
Рокэ поставил наполненный кувшин на стол и резко, словно вступая в бой, обернулся:
– Вашу кавалерию, козлерию и артиллерию, вы праправнучка витязей и жена его преосвященства или сестра лысого Альберта?!
