– Вместе веселее, – хохотнул отнюдь не выглядевший веселым Реми, – люблю встречать знакомых.
– Ты ведь из Эпинэ, как тебя занесло к Придду? – Сам Чарльз не терпел, когда к нему лезут с расспросами, но разговор с бывшим сослуживцем отпугивал настоянную на травах тревогу. Варден, впрочем, и не собирался злиться. Как и откровенничать.
– Долго рассказывать… Вместе уходили из Олларии, потом меня зачислили к твоему отцу, но перед марагонским маршем я отпросился в авангард. «Спруты» умеют драться, а что еще по нынешним временам нужно?
Наверное, уверенность. В себе, в подчиненных, в дороге, по которой пылит твоя рота… В том, что вас не сметет обвал, а начальство не погонит вслепую на смерть, пусть и с пользой для дела.
– Забыл спросить, ваш полковник жив?
– Который?
– Гирке. Ну, и Валентин…
– Гирке ранили перед тем, как мы рванули к вам. Придда я последний раз видел у Болотного. Надеюсь, что жив, он у нас заговоренный…
Чарльз тоже надеялся.
9
– Мой генерал! От маршала фок Варзов!
Капитан-южанин. Как прорвался – не понять, но назад ему уже не вернуться.
– Докладывайте.
– Маршал просит держаться. Очень просит… Он снимает из центра и с правого крыла все, что можно, и скоро подкрепит бергеров… Тех, что прикрывают фланг и тыл Маршальского… Вам надлежит… держаться сколько можно… потом прорваться к основным силам… Если вдруг получится… Но сейчас держаться…
– Хорошо, я понял.
– Разрешите вернуться?
– Нет, будете драться здесь. Что бой у нас не кончен, с кургана увидят.
Если Вольфганг оголит другие участки, дриксы прорвутся там… Наверное, Жермон произнес это вслух, потому что Райнштайнер отвернулся от бушевавшего среди дриксов «Ужаса Виндблуме». В самом деле Ужаса.
– Будем надеяться на лучшее, Герман. – Лед растаял, стал водой, и вода эта начинала закипать. – На то, что маршал пройдет по лезвию ножа и не упадет. А мы здесь будет покупать ему время. Слышишь? Катершванцы все еще держатся!
– Хорошо, будем надеяться. – Помахать шпагой все равно придется, причем очень скоро. Давно такого не бывало, но сегодня случай особый. – Прорваться все равно уже не выйдет.
– Мы с тобой давно не фехтовали, – на скулах Ойгена играл румянец, – хотя Ульрих-Бертольд не фехтовал с полной отдачей дольше нас.
– Мой генерал, в центре еще «гуси»… с пушками…
– Я слышу.
В окуляре отброшенные во второй раз дриксы катятся навстречу подходящим подкреплениям. Свежий противник – это плохо, но это и хорошо, потому что он здесь, а не у Маршальского и не у Лысого. Хуже, что «гуси» успели дотащить артиллерию… Ариго отбросил трубу – надоела!
– Неприятно, но ожидаемо. – И давно, с той минуты, когда блистательных гвардейцев скосил картечный залп в упор. – Всем спешиться. Лошадей – за бугор.
Напоследок потрепать приунывшего Барона по шее, бросить поводья Арно, нащупать в кармане заветный камешек… Еще дерутся бергеры, те, которых отрéзали, давно ничего не слышно о «спрутах», полк Лецке нашел свой конец, как и мариенбуржцы. Энтони так и не встретился с сыном. «Дурная примета…» К Леворукому!
– Эти флаги висят как тряпки! – Ойген – Ойген! – ломает и отшвыривает хлыст. – Дурная примета…
– Ничего, оживут!
Пушечный грохот, кесарские артиллеристы уже обустроились. Залп, барабанный бой – и «крашеные» с гвардейцами повалили сразу с трех сторон. А ведь думалось, мерзавцы с атакой повременят, дадут поработать канонирам…
– Проклятье, Герман! Они не желают дать нам ни одной лишней минуты!
– Да кто их спрашивает?! – шипит Ариго, стискивая кулаки, а перед глазами вспыхивает россыпь голубых степных искр. – Мы сдохнем, это так, но не одни! И не сейчас!..
– Герман!!!
Глава 12
Южная Марагона. Мельников луг
400 год К.С. 15-й день Летних Волн
1
Барон, надежный и невозмутимый Барон, фыркал, прядал ушами и беспокойно переступал с ноги на ногу. Покидать его, такого, не хотелось, бросать Кана и вовсе было ножом по горлу, но не торчать же при лошадях, когда каждая шпага на счету! Помогавшие Арно вальдзеец и пара бергеров красноречиво косились на генеральского адъютанта и друг на друга. Еще бы! Свести коней за пригорок недолго, а вот решить, кто станет за ними присматривать, когда другие сойдутся в рукопашной…
– Хоть бы какой легкораненый нашелся, – буркнул Савиньяк, пытаясь успокоить обычно флегматичного жеребца и… себя.
Вальдзеец красноречиво вздохнул. Все, кто стоял на ногах, были в бою, а они крутили конские хвосты. Арно придирчиво оглядел своих помощников, понимая, что нужно решать, причем быстро. Барон старался не зря, завести других лошадей ему удалось: Кан и тот таращил глаза, а серый Райнштайнера шарахнулся от хозяйского порученца, будто тот напялил волчью шкуру. И какой дурак после этого скажет, что кони не понимают…
– Спокойно, – Арно потрепал бузотера по длинной гриве, – все будет хорошо… Вернется твой генерал, ничего с ним не станется… А, так ты пить хочешь? Не получится, дружок, – болото, дриксы…
Барон не слушал – тянул морду с раздувающимися ноздрями к реке, не забывая переминаться с ноги на ногу, потом тоскливо заржал. В ответ под расчертившими высокое небо облачными когтями раздался… больше всего это походило на звон.
Странные мелодичные звуки с отчетливым металлическим отливом возникали где-то вверху и уходили в землю, будто над Мельниковым лугом запел серебряный жаворонок или между битвой и облаками натянули струны.
– «Забияки»!
– Чтоб их…ые!
Каданцы вынырнули из порохового дыма меньше чем в сотне шагов. На первый взгляд – с десяток, а считать по головам нет времени. Вот только оранжевых за спиной для полного счастья и не хватало! Арно взлетел в седло первым, остальные чуть приотстали – разбирали лошадей, пришлось Кана малость придержать. «Забияки» сбавили ход, в свою очередь разглядывая талигойцев. Может, они и собирались подобраться к генеральскому бугру с тыла, но теперь их планы изменились. Повернут? Нет, атакуют, ну, сами напросились!
– Не разделяться! – крикнул Арно, высылая Кана. – Бьем все вместе!
Трое на одного – не беда, сегодня весь день трое на одного, и спасибо, если без пушек, так что, кляча твоя несусветная, вперед!
2
Отказавшийся от лошади полковник шагал в предпоследнем ряду мариенбуржцев. Чарльз соскочил с разом ожившего гнедого и пристроился рядом, пытаясь попасть в такт походке бергера. Решимости у Давенпорта хватало, хуже было с доводами.
– В чем дело, капитан? – хмуро бросило явно не ждавшее добрых вестей начальство. – Что-то впереди?
