– Ты бы тоже после такого не персиком
казался, – выдал санитар. – Во народ! Говорю же, на лицо позырь!
– Тело целиком покажи, – отрывисто
приказал Никоненко, – и болтай поменьше.
– Я никогда не видел Капустину без
одежды, – испугался я, но грубая рука уже сдернула белую простыню.
– Теперь опознаете? – деловито
осведомился Никоненко. – Сконцентрируйтесь, а то придется ее мужа-инвалида
сюда тащить!
Я с силой ущипнул себя за бедро и, еле-еле
справляясь с тошнотой, ответил:
– Это она.
– Точно?
– Да.
– А утвержали, что голой не видели, –
напомнил Яков Михайлович.
– Татуировка на ноге, – прошептал
я, – очень оригинальная, ангел с одним крылом… розово-голубой.
– Отлично, – обрадовался Никоненко, –
спасибо за помощь.
– Она ничего не говорила перед смертью?
– А как же, – склонил голову набок Яков
Михайлович, – сначала назвала номер наехавшей на нее машины, она успела
его записать, передала приветы всем родным и близким, вам в том числе, затем
спокойно на тот свет отъехала. Так всегда жертвы аварий с черепно-мозговой и
переломом всех костей поступают. Не помрут, пока не поболтают всласть.
В первое мгновение я обрадовался тому, что
Ната успела записать координаты своего убийцы, но через секунду испытал
огромное желание отвесить Никоненко пощечину.
Не сказав подонку ни слова, я развернулся,
пошел к двери, но не утерпел и обернулся.
– Никоненко!
– Слушаю, – отозвался шутник.
– Знаете, почему сотрудников МВД зовут
ментами?
Глаза Якова Михайловича округлились.
– Из-за таких негодяев, как вы, – выпалил
я.
– За оскорбление при исполнении и привлечь
можно, – посинел Никоненко.
– Великолепная идея, – кивнул я, –
давайте составим протокол. У меня в кармане случайно включен диктофон, он
записал вашу шуточку.
– Да пошел ты! – выплюнул мент.
…Приятная прохлада апрельского вечера слегка
остудила голову, я сел в машину, оперся на руль и попытался сложить обрывки
сведений в относительно целую картину.
Наташа занималась расследованием обстоятельств
таинственной смерти Романа Бурлеева. Его нашли в недостроенном доме, в
законсервированном поселке Лукоморье. Парень якобы схватился за оголенные
провода и умер от удара током. Вот только маленький нюанс: электричество к
домам не подведено. Идя по следу, Наташа оказалась в редакции «Час пик»,
устроилась туда корреспондентом. Интересно, на работу в «желтое» издание легко
попасть? Берут всех с улицы или Капустину кто-то порекомендовал?
Что же произошло дальше? Я получил эсэмэску,
из которой стало понятно: девушка нарыла какую-то информацию. И вдруг… Наташу
сбивает машина.
Она так и не успела сообщить мне важные
сведения. Кто-то решил убрать ее. Ну не верю я в случайности. И зачем Наташе
бежать через дорогу? У нее есть машина, можно подъехать!
Я выпрямился. Автомобиль! Мерзкий Яков даже не
подумал искать его, следовательно, машина осталась где-то на Власьевской. Надо
немедленно отправиться туда и обыскать малолитражку, вдруг в ней обнаружится
нечто интересное?
Глава 13
К счастью, Власьевская улица оказалась
небольшим переулочком, в котором из машин нашлась лишь серебристая «капелька» с
розовой лапкой, прикрепленной к стеклу. Двери машины были заперты. Интересно,
если я попытаюсь взломать замок, сигнализация завоет?
Прижав лицо к слаботонированному стеклу, я
попытался рассмотреть внутренность иномарки, вроде сиденья пусты, никаких сумок
не видно. Хотя многие люди, покидая машину, прячут борсетки в багажник, на
всякий случай, чтобы не соблазнять вора.
Я отошел от машины. Нет, женщины предпочитают
всегда иметь при себе необходимые мелочи. Наташу привезли в больницу без сумки,
может, сотрудники «Скорой помощи» позарились на нее или ее украли гаишники?
Увы, подобное случается. Жертва аварии лишается денег, которые имела при себе,
таинственным образом испаряются и золотые украшения, часы, дорогие мобильные
аппараты.
Кстати! Если Ната не имела при себе сумки, то
каким образом при ней оказался мобильный, тот самый, на номер которого я послал
SMS?
Впрочем, ситуация с сотовым объяснима,
наверное, он лежал у Наташи в кармане.
– Эй, мужчина, – высунулась из стоящего в
двух шагах от меня тонара с хлебом полная блондинка, – ищешь чего?
– Вы давно здесь работаете? – обрадовался
я.
– Три года, – хмыкнула тетка. – А
че?
– Я имею в виду длину трудового дня, –
уточнил я.
– Так всегда двадцать пять часов в
сутки, – живо пояснила баба, – сплю вполглаза, бизнес бросить нельзя.
– Здесь случилась авария, машина сбила
женщину.
– Вау! Жуть страшенная, – запричитала
блондинка, – я чуть сама не померла! Как он ее! Тело, наверное, по воздуху
летело! Шмяк о землю! Бух! Я в тонаре сидела! Лучше такого не видеть! Потом не
заснешь.
– Вы случайно не запомнили марку автомобиля,
совершившего наезд?
– Не! Длинная такая… с фарами и колесами.
Я постарался скрыть разочарование и продолжил
допрос:
– А цвет?
– Черный! Или синий! А может,
коричневый, – засомневалась торговка.
Я вынул из бумажника купюру, положил ее на
грязную фарфоровую тарелочку и сказал:
– Очень вас прошу, попробуйте напрячься и в
деталях описать произошедшее. Вас как зовут?
– Лариса, – кокетливо представилась тетка
и взбила пальцами кудряшки.
– Ларочка, мне очень нужны подробности!
– Э… э… торговля плохо шла, – завела
Лариса, – булки кончились, а народ, как назло, сдобу хотел, через одного
нудили: «Где плюшки?» Все теперь избалованные, это раньше все молча сметали,
наплевать, как называется, батон – он и в Африке батон. Нынче же кривляются по
полной программе, подавай одному с персиком, другому с клубникой, третий ваще
ананасов хотит.
Я терпеливо ждал, пока Лариса доберется до
сути. Никогда нельзя перебивать свидетеля, среди массы словесной шелухи может
попасться алмазное зерно.
Лариса, огорченная отсутствием булочек, то и
дело выглядывала из вагончика, она ждала мужа Леню, который привозит из пекарни
товар, но он, как назло, не ехал.
