– И ты призналась врачу в содеянном?
– Нет, конечно! – взвизгнула
Светлана. – Я что, похожа на дуру?
– Доктор не сумеет тебе помочь, если не
владеет в полном объеме информацией о твоей болезни!
– Я ничем не больна, – зашипела
Света, – хотела лишь успокоиться, поэтому сказала: «Мать с отчимом
посвятили себя моей больной сестре, я не испытываю к Юле никаких чувств,
поэтому считаю себя виноватой». Доктор меня на обследование положил в клинику
«Новая жизнь», на неделю, выписал лекарства всякие и посоветовал жить отдельно.
Спасибо Эдику, это был правильный совет.
– Кто такой Эдик?
– Доктор, Эдуард Георгиевич Казанец, отличный
специалист, он невропатолог, – пояснила Света. – Я набралась смелости
и сказала маме: «Хочу личную жизнь иметь, а у нас дома лазарет, все для Юли,
гостей позвать нельзя, музыку не включить!» Сволочь!
– Ты сейчас о ком говоришь? – уточнил я.
– О Юрии, – прошипела Светлана. –
Да, он мне квартиру купил, деньги дает, но никакого внимания не оказывает, а
один раз сказал: «Ты, Света, плохой человек, не захотела за Юлечкой ухаживать,
а ведь другой сестры у тебя нет! Имей в виду, когда я умру, на ее уход миллионы
оставлю!» Пусть не надеется, Юля раньше помрет, у нее в последнее время с
сердцем плохо, капитал мой будет. Если только отчим его весь на возведение
хрустальной пирамиды для «овоща» не потратит! Он в последнее время ваще
опсихел, про сохранение тела в жидком азоте талдычит. Есть такие технологии,
покойника замораживают, чтобы спустя кучу лет оживить! Цирк в огнях!
– Понятно, – остановил я Свету. –
Теперь об Антонио, и поподробнее.
– Я ничего не знаю, – застонала
Света. – Год назад мне на е-мейл пришло письмо, в нем была описана
ситуация с Юлей и Ольгой Сергеевной в деталях! Словно кто-то подглядывал! Но
никого же не было! Будто я сама кому-то рассказала! Но ведь я никому ни словом
не обмолвилась! Письмо было подписано: «Твой Антонио».
– И чего он хотел? Денег?
– Нет! Дружбы!
– Извини? – не понял я.
Светик обхватила плечи руками и затряслась.
– Антонио писал примерно так. «Ты очень
одинока, не имеешь приятелей, а родителям плевать на здоровую дочь с высокой
колокольни. Никто тебе не помогает, ты тянешь лямку в тупой конторе, я хочу
расписать твою жизнь яркими красками…» Короче, он мне дал адрес «Часа пик» и
велел туда на службу устраиваться. Я не особо горела желанием в газете
работать, и вот тогда Антонио зубы показал, прислал сообщение: «Хочешь, чтобы
твоя мать и Юрий узнали правду?»
– Ясно, – протянул я. – И что он
заставлял тебя делать?
– Ничего особенного, – затараторила
Света, – поверь! Всякую ерунду, ну типа пойди туда, принеси это!
Я встал, приблизился к окну, приоткрыл
форточку и тихо сказал:
– Светик, не надо врать! Ты знаешь, что
случилось с Романом Бурлеевым, может, ты принимала непосредственное участие в
его убийстве…
– Господи, конечно, нет, – в ужасе
затрясла головой девушка.
– Снова ложь, – резко перебил я
лгунью. – Хочешь, объясню ход моих мыслей?
– Ну, – пролепетала Светик, –
интересно.
– Мы столкнулись на дороге, ты зазевалась, и
случилось ДТП, несерьезное, но, естественно, следовало вызвать ГАИ, так?
Светик заморгала.
– Сейчас, когда мы вдвоем, без свидетелей,
ложь будет выглядеть смешно, – мягко продолжал я. – Так было ДТП на
шоссе?
– Да, – сквозь зубы процедила Светик.
– Ты воспользовалась моей помощью и умчалась,
так?
– Да, – вновь подтвердила девушка.
– А почему ты уехала?
– Подумаешь, – дернула плечом
Светик, – ты чуть бампер помял и права качаешь! Я торопилась!
– Пусть так, – кивнул я, – но
почему, когда мы встретились в редакции, ты сделала вид, будто мы незнакомы?
– Думала, ты начнешь денег требовать, –
фыркнула Светик, – свидетелей аварии нет, вот я и решила в глухую
несознанку уйти.
– Ладно. Поговорим о другом. С какой стати ты
вдруг, прослушав запись на диктофоне, решила покаяться? Отчего открыла страшную
тайну, а?
Светик прижалась к спинке стула.
– Ну… ну… ну…
– Могу сам ответить на этот вопрос. В момент
убийства Ольги Сергеевны тебе едва исполнилось восемь, в таком возрасте ребенок
неподсуден и сейчас, по прошествии двадцати лет, никто не начнет нового расследования.
Да, Юрий и Анелия Львовна могут порвать с тобой отношения, ты лишишься
неплохого денежного содержания от отчима, но маловероятно, что твои родители
примут жесткие меры против тебя, сделавшей свою сестру инвалидом. Сильно
сомневаюсь, что твоя мать и отчим монстры. Ради оправдания собственного
поведения ты чернишь их, но не станем сейчас углубляться в психологию, да и я
не профессиональный душевед. Но хорошо понимаю: ты решила отвлечь мое внимание,
признавшись в преступлении, за которое не последует наказания. Полагала, что я
ужаснусь и забуду об основной теме беседы. А какова она? Кончина Наташи
Капустиной, которая, в свою очередь, связана с расследованием смерти Романа
Бурлеева.
Светлана издала то ли стон, то ли вой.
– Из всего вышесказанного я делаю
вывод, – сказал я. – Ты в курсе подробностей убийства Романа и одна
из виновниц происшествия с Капустиной. Кто пожаловался Антонио? Кто звонил ему,
пока Наташа заправляла машину и ходила в аптеку? Твой сообщник быстренько
разрулил ситуацию. Прости за нелепый каламбур, но Антонио ее в прямом смысле
слова разрулил, сел за баранку и сбил Наташу.
Глава 18
По лицу Светика покатились слезы.
– Ванечка, – прохрипела она, – мне
очень плохо… плохо… плохо…
Я с некоторым сомнением посмотрел на девушку.
– Воды?
– Н-нет… я задыхаюсь… ингалятор… в сумке…
Кожа Светы приобрела землистый оттенок, глаза
ввалились, я испугался. Конечно, девушка отчаянная врунья и замечательная
актриса, но изобразить подобную реакцию не под силу даже великим лицедейкам,
похоже, ей на самом деле нехорошо.
– Принеси… скорей… – хрипела гостья, –
там… внизу.
Я быстро наклонился, взял кожаный ридикюль,
открыл и увидел небольшую упаковку из белого картона.
– Давай… ну…
Я сорвал хрусткий целлофан и вытащил
ингалятор, Света схватила пластмассовый «пистолет», попыталась нажать на него и
зашептала:
