– Очень просто, – пожала плечами
Лика, – официального следствия не затевали, уберегли Таню от унижений,
Артема в камеру засунули. Антонио родителям нормальные условия гарантировал:
бить парня не станут, унижать тоже, работой завалят, библиотека там есть, в
комнатах телики, нормально будет жить, но на свободу он не выйдет. А всем
приятелям и соседям, кто интересоваться парнем станет, Егор сообщит: «Сын в
Англии учится, в университет поступил». Все шито-крыто! С одной стороны,
посадил насильника, с другой – огласки избежал. Думаешь, таких, как Федосов,
мало? Ошибаешься, родной. У нас со Славкой лист ожидания был!
– Но каким образом можно засунуть в лагерь
молодого человека, пусть даже и совершившего ужасное преступление, без
соблюдения официальных формальностей? – поразился я. – И что это за
элитное исправительное учреждение, более похожее на санаторий?
Лика начала расхаживать по кухне.
– Ты совсем дурак или прикидываешься? –
зло поинтересовалась она.
– Нет. Я на самом деле не понимаю!
– Тюрьма частная.
– В России возможно подобное? Я думал, вся
система исполнения наказаний принадлежит государству.
– Нет, ты правда идиот! Антонио ничего
официально не оформлял. Его зона считается коттеджным поселком из таунхаусов,
там охраны полно. Естественно, за порядком следят, и вопросов ни у кого не
возникает. Имеется огромный пищеблок. И что? Может, жильцы предпочитают не готовить
сами, а заказывать еду в местном трактире. Наличие больницы тоже не вызывает
подозрений, пока «Скорая» из Москвы причапает, умереть можно, а так все врачи
под рукой. Антонио супер все продумал, он якобы дома сдает, качает из них
арендную плату. Налоги государству платит, правила соблюдает, всякие разрешения
имеет, с землевладением полный ажур, ничего не нарушено, лес не вырубался! А
внутрь домов без приглашения хозяев или ордера на обыск не войти. Антонио
хитрый! Посторонние люди там показываться побаиваются.
– Почему?
Лика села.
– Говорю же, ловкий больно! Он, когда дело
только затевалось, слух пустил: мол, в деревне, на месте которой поселок
возводится, болезнь приключилась, инфекционная. Вот, дескать, почему жители
сбежали. Много ли людям надо? Сплетня живо распространилась, чуть ли не о чуме
болтать стали, до того дело дошло, что местная газета опровержение давала. Ну,
вроде, прекратите глупостям верить, никакой оспы с холерой в регионе нет!
– Думаю, публикация лишь усугубила
положение, – покачал я головой, – подобные статьи, как правило,
действуют наоборот. Наши люди привычно думают: раз нас пытаются переубедить,
значит, дело нечисто, дыма без огня не бывает.
Глава 26
Лика кивнула:
– Точно. До сих пор, я думаю, эти Озерки все
стороной обходят.
– Озерки? – вздрогнул я.
– Ну да, – ухмыльнулась Солодкина. –
А ты ловко проверяешь, исподтишка выясняешь, что я знаю. Ха! Говорила уже, мне
Слава все рассказывал!
– Откуда Новицкий мог знать подробности о
бизнесе Антонио? Навряд ли человек, сумевший придумать столь необычный способ
заработка, откровенничал с посторонними.
– А кто тебе сказал, что они чужие? –
фыркнула Лика. – Родные братья как-никак, близнецы!
Я подпрыгнул на стуле.
– Близнецы?
– И что удивительного? – прищурилась
Лика.
– Следовательно, Антонио тоже Новицкий?
– Ну… наверное.
– А как его зовут?
– Антонио! Поглупей чего спроси!
– Это странно.
– И что тебе не понравилось? – скривилась
Лика.
– Одного сына родители записали Славой, а
другого Антонио?
– Милославом, – поправила Лика, – а
почему второму такое имечко досталось, я понятия не имею.
– Вы с ним встречались?
– С Антонио? Нет, но я хорошо представляю, как
он выглядит, – хмыкнула Лика, – Слава запретил с ним видеться, он за
меня боялся. Понимаешь, Антонио старший, он всю жизнь Славкой и руководил.
– Братья – близнецы, – напомнил я.
– И чего?
– Как среди них старшего определить?
– Кто первый родился, тот и главный, –
абсолютно серьезно заявила Лика. – Хоть вместе в маме росли, да разные
вышли! Слава честный человек, мягкий, нежный, а Антонио грубиян и хам. Он
буквально вынудил Славика ему помогать. Ясное дело, у следователя больше
возможностей подыскать клиентов в такую тюрьму. Антонио Славу запугал, он его с
самого детства гнобил. На Елизавете силой женил.
– Это как?
Лика попыталась дрожащими руками разобрать
спутанные волосы.
– У Лизки отец богатый, он на какой-то ерунде
попался, подробностей я не знаю. Славка один раз обмолвился, что денежный мужик
напился и кого-то по башке треснул. Пара лет ему светила, за побои. Антонио об
этом прознал и живо свадьбу устроил, брата женил и начал из его тестя бабки
качать.
– Просто позитив и негатив получается, –
тихо сказал я.
– Чего? – насторожилась Лика.
– Очень близкие родственники, а разнятся, как
черное и белое.
– Оно так часто бывает, – кивнула Лика, –
я, когда работала, насмотрелась. Ну, допустим, в семье трое детей, двое
обычные, хорошие, а последний! Пляшите диско! Наркоман, вор и похабник. Вот и у
Новицких так вышло. Слава очень боялся, что Антонио про меня разнюхает,
скрывались мы, как могли. Я ему помогала, приводила клиентов для тюрьмы. В
основном в Озерки подростки попадали. Ну не поверишь, какие падлы встречаются
среди деток. Девчонка одна была, Олечка! Такая милая, несчастная, потерянная.
Знаешь, чего она сделала?
– Нет, – помотал я головой.
– Ее мать второй раз замуж вышла, –
монотонно завела Лика. – Обычное дело, мужчина ей симпатичный попался, не
пьяница, работящий, все в дом, и к Олечке этой, подлюке, хорошо относился. А
потом у них еще одна девочка родилась. Так эта Олечка ну прям взбесилась.
Ненавидела малышку, била ее исподтишка, щипала.
– Наверное, ревновала, – предположил
я, – ничего странного.
– Угу, – согласилась Лика, – ты
дальше слушай. Родители детей на природу летом вывезли, няню к ним приставили,
а сами целыми днями на работе кантовались. Один раз возвращаются домой! Ужас!
Катастрофа! Младшая упала, шею сломала, парализовало крошку.
Я вздрогнул, история, которую сейчас
озвучивала Лика, добуквенно совпадала с рассказом Светика, вот только главную
героиню звали Олечкой.
