Солодкина встала, открыла холодильник,
вытащила оттуда бутылку, наполненную мутной жидкостью, и принялась пить прямо
из горлышка, изредка повторяя:
– Антонио должен меня убить! Я уже болтать
начала! Да!
Я ощутил острый прилив жалости. Алкоголики и
проститутки склонны объяснять свое асоциальное поведение тяжелым детством и
безотрадной юностью. Если послушать нимф панели, то каждая со слезами в ярко
накрашенных глазах расскажет вам об ужасных родителях, о побоях, железных
игрушках, привинченных к стенам, голоде, холоде, изнасиловании. Ни одна не
признается честно: я не желаю учиться и работать за маленькую зарплату.
Пьянство, торговля собственным телом, побирушничество – это образ жизни, для
него нужен особый склад характера, не каждый бедный человек согласится выйти на
панель. Знавал я детей из обеспеченных семей, мальчиков и девочек, воспитанных
няньками, мамками, боннами, гувернантками, и кем они стали? Бомжами
бесприютными, удрали из просторных квартир, да еще постарались свалить
ответственность за свои поступки на домашних, швырнули им в лицо жестокий
упрек: вы держали меня в золотой клетке, не уделяли внимания, откупались
деньгами, а я страдал, поэтому и ухожу. Ох, неправда это! Вырасти такие фрукты
у нищей матери, они тоже бросили бы ее, но выдвинули бы иную причину: мне не
обеспечили нормальное детство, я ходил в лохмотьях.
Если человек хочет превратиться в маргинала,
его никто и ничто не остановит.
Допив поллитровку, Лика рыгнула и поковыляла в
спальню, я взял мобильный и соединился с доктором Васюченко.
– Вечер добрый, – оптимистично
откликнулся на вызов врач.
– Абсолютно с вами согласен. Конец дня
замечательный. Это Иван Павлович Подушкин.
– Очень рад! Как дела?
– Великолепно, – завершил я светскую
часть беседы, – мне нужна ваша помощь.
– Николетта опять захандрила?
– Необходимо поместить в наркологическую
клинику одну даму.
– Кого? – заинтересовался Васюченко.
– Андрей Михайлович, она хочет сохранить
инкогнито.
– Не вопрос! Но решение проблемы стоит денег.
– О какой сумме пойдет речь?
– Палата люкс?
– Нет, самая обычная, но одиночная, желательно
с хорошим замком, чтобы клиентка не навострила лыжи.
– Это я гарантирую, – засмеялся
Васюченко, – но вот цифру за услуги точно не назову.
– Давайте примерно, – скомандовал я.
Андрей Михайлович озвучил цену вопроса.
– Хорошо, – согласился я, – у меня
есть гарантия, что к Лике не пустят посторонних?
– Посещения исключены.
– Ваш персонал не подрабатывает по вечерам?
– Что?!
– Ну неужели вы никогда не слышали о подобном?
Врачи уходят, а медсестры за энную сумму проводят в лечебницу всех желающих.
– Иван Павлович!!! В моей клинике такое
невозможно, – отчеканил Васюченко, – странно, что вы заподозрили…
– Я просто спросил!
– У нас строжайшая дисциплина, полнейшее
соблюдение тайны.
– И передачу не возьмут?
– Никогда.
– Отлично, это подходит, – обрадовался
я, – можно прямо сейчас отправить Лику к вам или уже поздно? Я готов
заплатить двойной тариф за ночной вызов бригады медиков.
– Мы работаем круглосуточно, – пояснил
доктор, – и «Скорая» для наших больных бесплатная. Говорите адрес.
Я назвал улицу, номер дома и квартиры.
– Сейчас прибудут, – пообещал Андрей
Михайлович.
Я сунул трубку в карман и пошел в спальню,
Лика крепко спала на дубовой кровати. Дыхание ее было хриплым, как у больной.
Наверное, Слава любил Солодкину и сохранил
отношения с ней в тайне от Антонио. Только этим обстоятельством я могу
объяснить тот факт, что Лика осталась жива. Не прояви младший брат
бдительности, старший бы давно расправился с его любовницей. И, похоже, у
Солодкиной на фоне алкоголизма начало развиваться психическое заболевание. Это
же надо до такого додуматься! Рассказать первому встречному чужие тайны в обмен
на обещание собственного убийства! Бедняжка, ей очень плохо.
Глава 27
Васюченко не подвел, примерно через час в квартире
Солодкиной появились двое молодых людей в коротких синих куртках с надписью
«Клиника» на спине.
– Где больная? – коротко поинтересовался
один.
– Проходите в спальню, – сказал я.
Врачи потопали по коридору, они не выказали
никакого удивления при виде грязной квартиры и Лики, смахивающей на бомжиху.
– Что пила? – последовал деловитый
вопрос.
Я быстро принес порожнюю бутылку, юноша
понюхал горлышко.
– Ясно, – кивнул он, – Антон, как всегда.
Второй медик раскрыл чемоданчик и уверенно
начал ломать «головы» ампулам. Отправка Лики, впавшей в бессознательное
состояние, прошла без сложностей, ее просто унесли в машину, а я остался и
довольно долго искал ключи, чтобы запереть квартиру. Конечно, украсть у
алкоголички нечего, но ведь нельзя оставить дверь нараспашку.
Дома я очутился поздно вечером и, быстро
проглотив ужин, отправился в кабинет Норы, к компьютеру.
Увы, я не принадлежу к людям, которые ловко
обращаются с ноутбуком, вот Элеонора до тонкостей овладела машиной и способна
часами сидеть у экрана. У меня же начинают болеть глаза, голова, спина, шея. Я
не понимаю, что хорошего во Всемирной паутине, на мой взгляд, там полно
душевнобольных людей, основная жизненная цель которых облить грязью окружающих.
Вот справочные системы в Интернете полезная вещь. И сейчас я воспользуюсь одним
из дисков, которых у Норы огромное количество. Моя хозяйка скупила все, что
можно: базы ГАИ, налоговой инспекции, сведения о прописке и регистрации жителей
Москвы.
Я храбро ткнул пальцем в большую кнопку, потом
сунул в отверстие блестящий диск и чуть не забил в ладоши, как маленький.
Получилось! Начнем поиск, будем рассуждать логично. Если Милослав и Антонио
близнецы, следовательно, у них одинаковые отчество и фамилия.
Страшно довольный собой, я напечатал «Новицкий
Антонио Юзефович» и получил ответ – сведения отсутствуют.
