– Давай зайдем ко мне в кабинет, как известно,
и у стен есть уши! Левитра – моя палочка-выручалочка! Ты видишь, какая у меня
нервная работа? Дурдом! Каждый день пожар в курятнике! Меня трясет с утра до ночи,
ну и начались некие неполадки, понимаешь?
– С женщинами? – догадался я.
– Большинство неохотно признаются в
проблемах, – с вызовом заявил Митяев, – но у меня комплексов нет. От
моей работы и у орангутанга сбой случится. Мне про левитру приятель рассказал,
действует сразу, даже ждать не надо, и эффект замечательный… Понимаешь, у меня
сейчас роман с молодой, очень красивой, страстной женщиной. Не хочется ударить
в грязь лицом, а левитра стопроцентно помогает. Кстати, хочешь попробовать? На,
держи!
И Сергей начал всовывать мне коробочку.
– Спасибо, не надо, – я попытался
отказаться от подарка.
– Бери, бери, – настаивал Митяев, –
отличная штука! У меня она во всех пиджаках лежит, на всякий пожарный случай!
Я хотел было сказать, что не испытываю никаких
проблем в интимной жизни, но потом сообразил: на фоне признания Сергея это
будет выглядеть некорректно. Митяев искренне хочет поделиться со мной
замечательным средством. Наверное, ему приятно осознавать, что не у него одного
есть подобные проблемы.
– Спасибо, – кивнул я и положил в карман
подарок, – непременно воспользуюсь.
Сергей кивнул и, продолжая тяжело дышать,
пошел в свой кабинет. Я отыскал дверь с цифрой «8», постучал, не услышал ничего
в ответ и заглянул внутрь.
В небольшом помещении стояло несколько столов.
Около одного, заваленного бумагами и украшенного плюшевыми игрушками, не было
никого, другой радовал глаз идеальной пустотой, а за третьим сидела Наташа
Капустина.
– Еще раз добрый день, – заулыбался я.
Девица кивнула.
– Теперь мы с вами соседи, – решил я
продолжить беседу.
Наташа равнодушно пожала плечами.
– Где можно устроиться? – Я упорно
пытался завязать разговор.
– Там, – односложно сообщила журналистка
и вновь уставилась в компьютер.
– Читаете нечто интересное? – сделал я
еще одну попытку к сближению.
– «Желтую правду» просматриваю, –
неожиданно пояснила Капустина.
– Зачем? – удивился я.
– Надо знать, о чем пишут конкуренты! В
основном, конечно, врут, но иногда прикольные статьи печатают, – вдруг
засмеялась Капустина, – вот, например. В городе Екатеринбурге судили
воровку, некую Нину Суржикову, она украла в магазине с прилавка серебряный
молочник. Полная дура! Стырила вещицу на глазах у продавщицы и двух
покупательниц. Суржикову тут же задержали и через некоторое время отправили на
скамью подсудимых. Дело совершенно ясное, три свидетельницы преступления, да
еще камера наблюдения четко зафиксировала факт кражи. А Суржикова отделалась
условным сроком, ее отпустили. Знаешь почему?
– Нет, а действительно, почему? –
заинтересовался я.
– Адвокат прикольный попался, –
усмехнулась Капустина. – Заявил в своей речи: «Мой клиент не виноват.
Подзащитный преступил закон помимо своей воли, его принудили участвовать в
воровстве, он даже не знал, что совершает гадкий поступок, и поэтому не может
нести наказание!» И бах! Положил перед судьей на стол фото воришки. В
результате – условный срок.
– Невероятно, – воскликнул я, –
свидетели, камера… и Суржикова не виновата? А! Сообразил! Она клептоманка!
– Серебряный молочник – вещь дорогая,
клептоманы же тырят фигню, – фыркнула Наталья, – нет, ответ другой!
– Какой?
– Не дошло? – усмехнулась Наташа.
– Нет, – растерянно ответил я, –
воров было двое? Но тогда это называется преступной группой, и срок им светит
больше, чем одиночке! Можно я прочитаю статью?
– Нет, – тоном вредной учительницы
заявила Капустина и снова схватила «мышку», – сам догадайся, в чем там
было дело! Я сразу поняла, но у меня замечательный ум и редкая
сообразительность!
Я постарался удержать на лице милую улыбку. Не
знаю, как в отношении ума и сообразительности, но вот вредность и полнейшее
отсутствие хорошего воспитания налицо! Если бы я на самом деле пришел на работу
в «Час пик», то после разговора с этой неприятной во всех отношениях девицей постарался
бы больше с ней не общаться. Но должен выполнить поручение Митяева, поэтому
следует предпринять еще одну попытку подружиться с Капустиной. Я заулыбался еще
шире и воскликнул:
– Какие милые игрушки, вы их собираете?
– Я похожа на дуру? – фыркнула Капустина. –
Это Светкино дерьмо.
– А кто она?
– Послушай, – оторвалась от компьютера
Наташа, – мне некогда трепаться! Потом разберешься ху из ху!
Дверь противно заскрипела, в нос ударил
сильный запах французской парфюмерии, он показался мне знакомым.
– Вот и Светик, – хмыкнула
Капустина, – у нее про плюшевых дегенератов и спрашивай.
Я обернулся и вздрогнул. На пороге стояла
симпатичная белокурая девочка с огромными голубыми глазами, над пухлой верхней
губой виднелась намечающаяся морщинка. Блондинка отвела изящной рукой прядь
волос и нежным голосом спросила:
– Летучка была?
– Нет, – ответила Наташа, не отрывая
взора от компьютера.
– Фу! Успела! – выдохнула Светик. –
Я думала, что опоздала. В парикмахерскую заскакивала.
– Иди в кабинет к главному, – посоветовала
Капустина. – Небось сейчас начнут.
– Ага, – засуетилась девчонка, –
только мордочку освежу!
Легкой тенью Светик проскользнула мимо меня,
плюхнулась в вертящееся кресло, начала рыться в сумке, потом, чертыхаясь,
перевернула торбу и вывалила ее содержимое в гору бумаг. Расческа, мятные
конфетки, бумажные носовые платки, куча смятых чеков, два презерватива, золотая
зажигалка с инкрустированной зелеными камушками буквой «S», ингалятор…
– Ну где же помада? – причитала Светик.
– Может, она осталась лежать у педали
тормоза? – злорадно спросил я.
Светик подняла глаза, в небесных очах не
появилось ни малейшего смущения.
– Где? – спросила она.
– У вас есть машина? – задал я вопрос.
– Да, – подтвердила нахалка.
– Красная малолитражка?
– Верно. Откуда вы знаете? – с потрясающе
разыгранным изумлением ахнула Светик.
