От графа Шандера, мужа ее покойной сестры, Марита знала, что Михай Тарскийский — человек злопамятный и завистливый, от которого лучше держаться подальше, а если не получается, то оказывать ему всевозможные почести. Но и герцог Михай, и обувная лента имели значение лишь до тех пор, пока не послышались приветственные крики и из-за угла Собачьей улицы не потекла блестящая процессия. Марита сразу же отыскала седого человека с черно-зеленой цепью на груди, потом ее взгляд упал на золотоволосого рыцаря, ехавшего рядом с адмиралом, и все было кончено. Михай, Аррой, отец, подруги, все полетело в тартарары. В мире существовал только незнакомец на золотом черногривом коне. Люди суетились, толкались, переговаривались, бросали букеты весенних цветов, а Марита стояла как завороженная. К жизни ее вернул лишь ощутимый удар по ноге. Ее подруга Эвка, держащая поднос с кубками, недвусмысленно давала понять, что Марке пора браться за дело. Сделав немыслимое усилие и в глубине души безумно боясь, что рыцарь, стоит отвести от него взгляд, тут же исчезнет, Марита сняла первый попавшейся кубок, пригубила, как требовал обычай, терпкого прохладного вина и молча протянула непостижимым образом оказавшемуся перед ней седому нобилю со смеющимися голубыми глазами.
Аррой принял кубок, но пить не спешил. Он знал таянский обычай и ждал, что девушка произнесет положенное «Да будут путь твой долог, дом — полон, друг — честен, меч — верен, конь — послушен, а огонь — ясен».
Нужные слова, как назло, вылетели из прелестной головки, но эландец не растерялся. Чуть помедлив, он расцеловал девушку в обе щеки и громко и весело пожелал славному городу Гелани процветания, особо отметив несравненную красоту его обитательниц. Марита, вспыхнув до корней иссиня-черных волос и не смея вновь посмотреть на свиту герцога, торопливо схватила следующую чашу, предназначенную кардиналу. Его Преосвященство пить не стал и бестолково топтался с кубком, пока его не принял худенький, бледный служка. Следующий кубок Марита подала эркарду города — своему собственному отцу, не понимая, почему тот посмотрел на нее с таким укором. Тем не менее эркард, выпив ритуальное вино, разразился длиннющей витиеватой речью. В отличие от дочери, он не забыл ни словечка. Церемония пошла как по писаному. Горожане радостно кричали, в окна летели заранее припасенные букетики виллин
[55]
и атриолы,
[56]
а адмирал весело махал всем рукой. На фоне закутанных в пышные мантии власных он в своем темном платье казался по-юношески легким и подвижным.
Марита изо всех сил старалась смотреть только на герцога и тем не менее не поняла, что эландец обращается именно к ней. Зато это понял эркард, взявший бестолковую дочь за руку и подведший к дорогому гостю. Девушка вздрогнула, когда в се руку вложили букет сапфировых атриол, усыпанных бриллиантовой росой. Подобного чуда в Таяне, известной своими ювелирами, видеть еще не приходилось, но Марита смогла подумать только о том, что каменные цветы того же цвета, что и плащ прекрасного кавалера. Сердце девушки то подскакивало к горлу, то проваливалось вниз. Многословную отцовскую благодарность она пропустила между ушей, из себя же смогла выдавить лишь жалкое «Благодарю».
— Не стоит! Доставить удовольствие такой красавице, о чем еще может желать эландский дворянин?! — Адмирал уже был в седле, и его вороной, красиво склонив голову перед геланскими гласными, повинуясь руке хозяина, стал пятиться назад к кавалькаде — Рене умел в случае необходимости красиво пустить пыль в глаза. Взгляд Мариты опередил герцогского иноходца и мгновенно достиг всадника в синем. Возможно, ей показалось, но незнакомец смотрел на нее, смотрел и улыбался.
— Милый обычай, не правда ли? — Заглядевшийся на прелестную таянку Роман поспешно обернулся — к нему обращался герцог Михай собственной персоной, причем лицо его источало мед, смешанный с патокой.
— Все обычаи по-своему милые, — не показал своего неудовольствия либр. — А что мне действительно понравилось, так это девушки…
— Это, насколько мне известно, родственницы эркарда. Дочь и, кажется, племянница. Я думаю, вы их еще увидите в Ночь Костров.
— Ну этого еще ждать и ждать.
— Не так долго, как вам кажется, или Роман Ясный куда-то спешит?
— Увы! Я благодарен герцогу Аррою за приглашение, меня всегда интересовала Таяна, но еще больше влекут Последние горы. Я не хотел бы терять лучшую часть лета даже ради столь изысканного общества.
— Я вас понимаю, более того, если вам понадобится помощь и проводники — мои люди к вашим услугам, меня ведь не зря называют «Горным Хозяином». Однако на несколько дней вы, надеюсь, все же задержитесь. Здешние дамы не отпустят вас без песен.
— Если они хотя бы вполовину столь хороши, как эти горожаночки, я к их услугам.
— Таяна славится красавицами. Как вы нашли принцессу?
— К сожалению, монсигнор, я не имею обыкновения смотреть на принцесс как на женщин. Это может принести неприятности и мне, и им.
— Да. Ваша репутация себя оправдывает, — залился хохотом владетель Тарски. — Красив, как эльф, хитер, как змея, и так же опасен. Как для женщин, так и для мужчин. О вашей шпаге ходит не меньше легенд, чем о вашей гитаре.
— О, вы преувеличиваете. Я никогда не нападаю. Первым. К тому же шпага герцога Арроя пользуется куда большей славой, причем заслуженной.
— И все же я рассчитываю найти в вас друга.
— О, мой герцог, дружба требует времени, а у меня в запасе лишь несколько дней…
— И на эти дни я приглашаю вас остановиться у меня.
— Сожалею, но я уже принял приглашение монсигнора Рене.
— Надеюсь, когда-нибудь я все же опережу проклятого эландца. — Михай громко и заливисто расхохотался, однако в его блестящих глазах мелькнуло нечто, заставлявшее считать прозвучавшие слова не просто шуткой.
2228 год от В. И. 12-й день месяца Медведя.
Четвертая ора пополудни. Высокий Замок.
Король Таяны Маркус-Ян-Иоахимм нетерпеливо мерил шагами полированные плиты смотровой площадки. Марко, как за глаза его называли ближайшие сподвижники, не признавался даже сам себе, до какой степени он ждет гостей. Дело, разумеется, было не в заключении формального союза Таяны и Эланда. Брак принцессы Иланы и Великого герцога Рикареда был выгодным, но не сулил ничего нового. Два молодых хищника, выросших на окраине одряхлевшей Арцийской империи, прекрасно понимали друг друга, их совместные усилия заставляли беспокойно ворочаться и министров двора Его Благочестивого Величества Базилека, и толстосумов-купцов, чьим товарам содружество таянских ремесленников и добытчиков и эландских моряков здорово путало карты. Свадьба не была политической неожиданностью, она еще раз подтверждала союз Рыси и Альбатроса. Марко беспокоило другое, что он мог откровенно обсудить лишь с герцогом Арроем, которого знал тридцать с лишним лет. Король обернулся к капитану «Серебряной гвардии», почтительно, но не подобострастно застывшему у входа.
