— Хотелось бы, однако, знать, кто не может дождаться, пока я умру своей смертью, — раздался спокойный голос Стефана. — Он воспользовался тем, что этой ночью я ухитрился заснуть. Интересно, где дежурный лекарь? Меня всегда раздражало его присутствие, забавно будет, если он удрал в единственную ночь, когда мог быть полезен.
— Он тут, — откликнулся Лукиан. — Бедняга лежит в приемной. Его умело зарезали, он так и не успел понять, что происходит…
— Значит, цель нашего гостя сомнений не вызывает… — Марко выглядел слегка растерянным.
— Похоже… Думаю, самое время посмотреть, кто же нас осчастливил. Марко, ты не возражаешь? — Адмирал рывком сорвал маску и отпрянул так, как будто увидел привидение.
Открывшееся лицо было молодым и красивым. Высокие скулы, волевой подбородок, надменные брови… Убийца одновременно напоминал короля Марко, Стефана и, как ни странно, самого Рене. Слово еще не было произнесено, но Роман уже знал — перед ним исчезнувший принц Зенон, жених Герики, младший брат Стефана.
Первым пришел в себя король. Старик набросился на блудного сына с яростью, подтвердившей его юношескую кличку «Скаженный».
— Как ты мог, подонок?! Стефко тебя всегда защищал, а ты… Поднял руку на брата, на больного… — Король приоткрыл дверь: — «Золотые»! Взять. В железа!
— Постой, отец, я его не оправдываю, но, может быть, он скажет…
— Да что он может сказать. Трус!
— Нет, Ваше Величество, — Роман заговорил тихо и грустно, — он не трус. И не подлец, и не предатель. Он очень тяжело болен, чтобы не сказать больше. Собственно говоря, от вашего сына осталось только тело, а душа… Душа подчинена чьей-то воле. Он ничего не скажет, по крайней мере, сейчас.
— Ты можешь помочь?
— Не уверен, но попробую. А пока отведите его куда-нибудь и не спускайте с него глаз. Все, что есть в человеке животного, у него в порядке. Потому он и кричал, когда попался моей страже. Насколько я понимаю, настоящий Зенон не стал бы убивать спящего, не растерялся бы, если б его схватили… А оставшаяся оболочка, она будет есть, пить, спать, хотеть женщин, но не говорить и не думать… Пока мы не вырвем его из «серого сна» или пока он не сделает то, зачем пришел, он останется таким.
— Но для чего он пришел? Неужели…
— Думаю, ему велели убить своего брата.
— Кто?!
— Если бы я знал. Надо проследить путь его отряда, тогда мы, возможно, что-то и поймем.
— А сейчас ты что-нибудь можешь сказать? — Король не приказывал, а просил. Роман, видя перед собой не грозного монарха, а почти сломленного старого человека, мягко ответил:
— Я попробую подслушать того, кто пленил его душу. Если повезет, мы узнаем тайные мысли, владевшие этой тварью, пока она творила заклятья. Отойдите все. — Роман подошел к пленнику и очертил вокруг обоих тройной круг. Затем он положил обе руки на плечи Зенона, пристально вглядываясь тому в глаза.
Время словно остановилось. Вламываться в чужой недобрый разум, используя полностью порабощенное чужаком человеческое существо, было делом опасным, тяжелым и болезненным. Роман чувствовал, как по лбу потекли капельки пота, виски сжимала пульсирующая боль, перед глазами мелькали острые цветные вспышки, но он терпел и хоть медленно, но продвигался вперед. Когда эльф понял, что забрался слишком далеко и пора остановиться, если он не хочет закончить жизнь идиотом с текущей изо рта слюной, Зенон зашевелился. Тупое выражение на его лице сменилось озабоченным, в глазах вспыхнул неприятный огонек. Еще мгновение, и с губ принца слетела странная фраза:
— Зажигать Темную Звезду — это не гоблинов дурачить. Время, проклятое время! Осень близится, а сколько еще нужно сделать. Союзники ждать не могут, да и впрямь сколько можно! Варгххродэ,
[60]
она…
Взгляд Зенона вновь стал пустым и диким, потом глаза закатились, принц тихонько вскрикнул и затих.
— Он жив? — первым очнулся Стефан.
— Если это можно назвать жизнью. Сейчас его можно унести.
— А тот… то… — король явно не знал, как назвать их незримого врага.
— Он не прорвал мою защиту. Но все обернулось плохо. Мы ничего не узнали, зато он наверняка понял, что Зенон в наших руках и что здесь появился кто-то разбирающийся в магии.
— Это не так уж плохо, пусть знает, что мы во всеоружии. Однако надеюсь, этой ночью больше не случится ничего, тем более она на исходе. Я приказываю всем отдыхать, — Марко прошел к выходу первым.
— Он прав, — Рьего положил руку на плечо Стефана. — Спокойной ночи, племянник, — мы придем завтра. Пошли, Роман, я уже ничего не соображаю.
Бард, едва державшийся на ногах, с благодарностью оперся на плечо адмирала, который почти на руках потащил эльфа из комнаты. Последнее, что заметил Роман, выходя из покоев принца, это искаженное ужасом лицо наследницы Тарски. Захваченный астральным поединком, он даже не заметил, откуда и как она появилась… Задержался и Лукиан. Капитан «Золотых» был изрядно встревожен:
— Мой принц, я настаиваю на том, чтобы удвоить охрану, — обратился он к Стефану.
— Зачем? Стражи Романа стоят целого отряда, к тому же отец прав, второй раз в одну ночь они не посмеют. Хотя, знаете что? Прошу вас подождать минутку в коридоре. Мне надо поговорить с Герикой, а потом ее нужно проводить в ее комнаты.
Глава 7
2228 год от В. И. 15-й день месяца Медведя.
Предполуденная ора.
Высокий Замок.
Солнце вовсю светило в узкие окна с причудливыми витражами, по наборному паркету плясали радужные пятна. Роман лениво потянулся и привстал на локте. Все было спокойно. Герцог еще спал, и, судя по ровному, глубокому дыханию, спал глубоко. Бард легко соскочил со своего ложа и, стараясь не шуметь, принялся собираться.
— Не волнуйся, он не проснется еще три-четыре оры.
— Проклятый меня возьми, это ты?!
— Разумеется, я, — Жан-Флорентин был очень доволен собой. — Я полагаю, монсигнор должен отдохнуть. Люди, знаешь ли, очень хрупкие существа, даже лучшие из них. Им так много нужно, чтобы чувствовать себя хорошо. Вы, эльфы, сделаны намного рациональнее, при необходимости можете не спать, не умираете без веских на то причин, видите в темноте… Вчера ты истратил столько сил, что, будь ты человеком, два дня провел бы в постели, а ты уже на ногах. Нет, порода — это порода!
— Ты нам льстишь. — Роман отыскал костяной гребешок и занялся своей шевелюрой. — Жан-Флорентин, а откуда ты знаешь, сколько Рене еще проспит?
— Ну, если вчера я убрал отраву из вина, то утром, когда вы вернулись, я счел, что снотворное будет очень полезным. По крайней мере, для человеческого организма…
— Ах ты, хитрец!
