Караван сопровождали жизнерадостные «волчата» и целая толпа хохочущих вояк.
– Монсигнор, – весело крикнул Луи, – возвращаем Пауку его манатки. С довеском. И заодно просим поскорее забрать от нас все покупки, особливо двуногие.
Александр через силу улыбнулся:
– Жабий хвост! Надеюсь, он так и сделает.
2886 год от В.И.
10-й день месяца Дракона.
Оргонда. Ньер
Марк ре Ги, поняв, что решение Филиппа окончательно, покинул лагерь арцийцев сразу же после военного совета. Оргондец был так взбешен и унижен, что напрочь растерял свою знаменитую осмотрительность. Из военачальников и приближенных Филиппа Марка провожали только Гартаж и Александр, на которого родственник и выплеснул свое раздражение. Слушая резкие и, к несчастью, справедливые слова, Сандер молчал, да и что он мог сказать? Он пытался переубедить брата, но это оказалось невозможным. Мир с Пауком Эстре воспринимал и как свой личный позор, и как семена будущих неприятностей, первая из которых была налицо. Разрыв с Оргондой ничего хорошего принести не мог, старый друг всегда лучше новых двух и уж тем более лучше старого врага, намазавшегося медом и нацепившего веночек.
С мужем Марты они расстались довольно холодно, хотя Марк напоследок все же выдавил из себя несколько дружелюбных слов в адрес Александра. Увы, заявление герцога о том, что Оргонда предпочла бы видеть на троне младшего из Тагэре, никому настроения не улучшило. Напротив.
Назад ехали молча. Эжен Гартаж никогда не отличался болтливостью, а происшедшее его угнетало не меньше, чем Сандера. Уже у въезда в шумящий лагерь Сандер заметил:
– Надеюсь, свое мнение о моей скромной персоне Марк все же оставит при себе.
– Вряд ли, – пожал плачами Гартаж, – да и зачем? Шила в мешке не утаишь. Ты своего мнения не скрывал, так что готовься, что оргондцы будут осыпать тебя цветами, а Филиппа чем-то куда менее ароматным. И ничего ты с этим не сделаешь.
– Если мы решили уйти, нужно это сделать немедленно.
– Немедленно не получится. Сначала нужно вылакать паучье пойло и проспаться. Разве ты не видишь? Их сейчас не уймет никто и меньше всего король.
Сандер видел. Паук не поскупился на авирское, а солдаты есть солдаты. От дармового угощения они не отказываются, особенно если не предвидится войны. Пьянка только разгоралась, но Эстре не сомневался, что к ночи налижутся даже дарнийцы. Гартаж на прощанье пожал ему руку и пошел к своим людям, Сандер собрался последовать его примеру, но Проклятый счел уместным подсунуть ему еще одну встречу. Заворачивая за угол, младший из Тагэре столкнулся со средним. Жоффруа по своему обыкновению был полупьян и, в порядке исключения, доволен жизнью. Интересно, сколько ему дали? – подумал Александр и ускорил шаг, но не тут-то было.
– А вот и наш горбатый дурачок, – радостно проорал Жоффруа, – который так ловко взял город и так сглупил, когда речь зашла о цене...
– Я не торгую победами Арции, – все еще холодно ответил Сандер и хотел идти дальше, но Ларрэн заступил ему дорогу.
– Все торгуют, а ты, ты просто осел, на котором едет наш коронованный братец. Он-то сразу сообразил, сколько можно содрать за Саброна, а ты остался в дураках. Ты таскаешь Филиппу каштаны из огня, он скармливает их своим свиньям, а ты и рад. А когда до дела дошло, он не тебя с твоими бреднями послушал, а тех, кто дело говорил. Случись что, старшенький продаст тебя вместе с твоей идиотской верностью и не чихнет.
– Я верен Арции и ее королю, и оставим это. Я спешу.
– Некуда тебе спешить. Девки тебе без надобности, с войной покончено, королю не до тебя, так что стой и слушай, что умные люди говорят.
– Тебя я слушать не собираюсь.
– Соберешься, братец, – ухмыльнулся Жоффруа, – клянусь честью, соберешься...
– Честью? Занятная это, знаешь ли, штука. – Младший из Тагэре улыбнулся, но глаза оставались холодными, как зимние звезды. – У одних она есть, но они об этом молчат. У других нет, но они ею клянутся на всех углах и при этом еще и продать норовят. И ведь бывает же, находятся те, кто покупает то, чего нет и не было.
– Что ты имел в виду? – Обычно красная физиономия Жоффруа побледнела.
– То, что ты подонок и предатель.
– Замолчи, горбун!
– Я свой горб таскаю сам, а ты и тебе подобные для Арции хуже всякого горба. За золотой горшок всех предали: и живых, и мертвых.
– Да кому она нужна, твоя победа и твоя Арция!
– Мне, – Александр сорвал с руки перчатку и с силой швырнул в лицо Жоффруа, не успевшему ее перехватить. Герцог Ларрэн выхватил меч и столкнулся взглядом с братом, сжимавшим черный клинок. На лице Жоффруа промелькнула неуверенность, пьяная злоба явно боролась со страхом. Братья Тагэре замерли друг против друга, словно приготовившиеся к схватке волки. Наконец средний, подгоняемый злобой и стыдом, сделал первый выпад, отбитый младшим с такой силой, что Ларрэн с трудом удержал меч. Отразив удар, Сандер вновь остановился. Сбежавшиеся наблюдатели замерли, не решаясь вмешаться, ноздри Жоффруа раздувались, как у взбесившегося коня, лицо Александра оставалось ледяным, лишь ярко горели серые глаза.
Он совершенно точно знал, что сейчас убьет, и хотел этого. Перед ним был не человек, а мерзкая тварь, убийца Рауля, Филиппа Гаэльзского и, скорее всего, несчастного Пьера, мучитель Жаклин, предатель, продавший не только честь Тагэре, но и будущее Арции.
– Сандер, – чьи-то руки обхватили его сзади, – Сандер, опомнись! Он же твой брат...
– Брат?! – Александр рванулся, но Рафаэль как-то умудрился его удержать. Второй рывок оказался успешнее, но между ним и Жоффруа уже стояли оба Трюэля и Сезар, молча взявший из разжавшийся руки меч.
– Сандер, он действительно твой брат, как это ни странно, а Тагэре не должны убивать Тагэре. И потом, – Мальвани попытался улыбнуться, – Ларрэн виноват в том, что взял паучьи деньги, но не в том, что мы уходим. Это не его решение.
– Жабий хвост, еще бы! Паук здорово прогорел, дав взятки тем, кого никто не слушает и слушать не собирается. Выпей лучше, а байланте прав, дед тебе не для того меч отдал.
– Спасибо, – сжимавшие душу холодные пальцы разжались, и Сандер виновато улыбнулся, – спасибо, Рито. Луи, я помню, что написано на мече, и я знаю, что сделаю.
2886 год от В.И.
10-й день месяца Дракона.
Оргонда. Ньер
Филипп сделал свой ход и в ожидании ответного отпил из красивого, узорчатого кубка. Арцийский король был не слишком хорошим игроком в эрмет, но Гастон играл еще хуже, что вполне устраивало Его Величество. Правду сказать, он эту мудреную игру терпеть не мог, но эрмет почитался игрой королей и полководцев, и Филипп Тагэре завел привычку играть после ужина. Обычно партия с Гастоном занимала не более полутора ор, после чего игра плавно переходила в обсуждение закончившегося дня, но о ссоре с Марком говорить не хотелось даже с Койлой. Безусловно, заключение мира – мудрый поступок, но в отношении мужа Марты это предательство. Сестра наверняка напишет длинное назидательно-скучное письмо. Вот уж чего он не ожидал от Марты, так это увлечения политикой. Похоже, она чувствует себя оргондской герцогиней, а не сестрой арцийского короля.
