2891 год от В.И.
1-й день месяца Вепря.
Арция. Мунт
Если б не проклятое снадобье, она бы могла понести ребенка от Сандера. Но кто же знал, что Артур не придет ночевать и что случится то, что случилось... Даро не собиралась идти к Александру и уж точно не думала о том, что между ними что-то будет. Она вообще не думала. Молодая женщина просидела всю ночь без сна, зная одно – тот, кого она любит, рядом, через две стены от нее. Один. Когда стало ясно, что муж остался в Летнем Дворце, Дариоло охватило страшное возбуждение. Умом она понимала, что не должна говорить с Александром, потому что может проговориться, но женщины живут не умом, а сердцем. К утру мирийка поняла, что придет к нему и спросит... Нет, не о Шарло с Кати, о них она знала все от свекрови, переписывавшейся с вдовой Рауля.
Жаклин писала матери длинные письма, а Даро проявила недюжинную хитрость, вытягивая из графини Бэррот подробности. С детьми все было хорошо, да она в Александре и не сомневалась. Но ей нужно было понять, как он сам. Помнит ли ее? Или забыл и счастлив с Жаклин или... или с кем-нибудь еще. На Севере много красавиц. Ходили слухи, что дочь Гварского Лося не прочь уложить в свою постель герцога Эстре, а отец ничего не имеет против.
Дариоло понимала, что ревновать глупо и подло, она искренне хотела, чтобы Сандер был счастлив, но представить рядом с ним другую было безумно больно. Ни годы, ни расстояния, ни бурные ночи с Артуром не вытравили из сердца Даро ее первую и, она это прекрасно понимала, последнюю любовь. И мирийка не выдержала. Они только немного поговорят. По тому, что он ответит, как будет улыбаться и смотреть, она поймет все. И она поняла – у Александра не было никого! А если и были, то значили в его жизни не больше, чем в ее жизни Артур. Она чувствовала его любовь даже сквозь пустые, никчемные слова, которыми они обменивались.
Он ее любил, и Даро потеряла голову. Для нее словно бы вернулся тот миг в Старом Дворце, когда она бросилась на колени перед герцогом Эстре, наговорив ему кучу глупостей. Теперь она была старше и опытней и обошлась без слов. Он ответил ей, он опять был ее, а она его, и это было страшно. Они не должны видеться, не должны... Если об этом узнает Шарлотта, хотя откуда?! Гораздо страшнее, если Александр и Рито поймут, кто виноват. Пусть думают про нее самое плохое, но останутся живы, потому что в схватке с сестринством они обречены, и все равно уже ничего не поправить. Она – жена Артура Бэррота, он – муж Жаклин ре Фло и отец маленького Эдмона.
И что с того, что она теперь поняла, почему ее заставили выйти замуж. Бланкиссима дружна с королевой, она не хотела, чтобы Филипп развелся с Элеонорой и женился на ней. Шарлотта НЕ ЗНАЛА, кого она любит, и решила, что короля. Для Дариоло есть только один Тагэре – Александр, но для других это прежде всего Филипп.
Вспоминая мельчайшие подробности разговора в комнате без окон, она поняла, что другого ответа нет и быть не может. Шарлотта поддерживает Вилльо, она узнала о намерениях короля и приняла меры. А все остальное было ложью. На нее никто не наложил заклятья. Она не убила отца своим рассказом. Другое дело, что, открыв ей глаза, тот сделал ей еще больнее. Даже если она уйдет от Артура, Сандер не оставит Жаклин. Кого угодно, но не эту потерявшую родных дурнушку, подобранную им из жалости... Скоро он вернется в Гаэльзу, но до этого можно урвать немного счастья.
Нет, нельзя! Она не выдержит и расскажет ему правду, и страшно подумать, что с ними станется. Она и так чуть не проболталась. Только бы Сандер не понял, что она ему шептала. Нет, не поймет, этого никто не поймет. Но она была неосторожна. И будет неосторожна, потому что рядом со своим герцогом теряет голову. Они не должны встречаться. Если бы она не выпила это зелье из корня дециэрты! Она потеряла последний шанс, потому что второго раза не будет. Она не должна подвергать Сандера опасности. Но что ей делать, если она не может без него?! Не может, и все!
Дариоло подошла к зеркалу. Святая Циала, у нее же все на лице написано, так нельзя... Молодая женщина сменила платье, переплела волосы. Одна шпилька куда-то делась, наверное, она ее потеряла, когда, ничего не понимая, бежала по коридору. Или... Или оставила в постели Александра. Что будет, если ее найдут? Хотя она успела потерять штук шесть, о чем прекрасно знает ее камеристка, а все шпильки похожи друг на друга. Про них с Александром никто ничего не подумает. Только не про них. Скорей уж решат, что в башенных комнатах, когда они стояли запертыми, побывал кто-то из служанок, разодевшихся в платье госпожи. За Барбарой такое водится. Дариоло сквозь пальцы смотрела на выходки старшей горничной, а оказалось, это может быть полезным. Творец, о какой ерунде она думает. Шпилька... Или нож в сердце, с которым приходится жить?
2891 год от В.И.
1-й день месяца Вепря.
Арция. Мунт
Зачем атэв попросил о встрече, Сандер не думал, он давно перестал задавать себе вопросы, ответ на которые можно лишь угадать. Потрепав по шее Садана, Эстре взлетел в седло. Из уважения к гостю герцог не стал надевать кирасу, ограничившись темно-синей курткой и синим плащом с волчьей застежкой. Сандер распознал в брате калифа истинного воина, которому неважны ножны, а важен клинок. В языке атэвов Тагэре был не слишком силен, но какие-то фразы и отдельные слова помнит, а Али, как и все майхубиты, прекрасно владеет арцийским, а Рито, будучи мирийцем, сносно говорит на языке соседей. Кэрну Александр взял с собой, равно как и десятка два дарнийцев. Было бы странным, если б герцог Эстре уехал в одиночестве.
Стоял погожий зимний день, такой же, как в Мальвани, когда они с Даро и Рито катались на фронтерских санках и валялись в снегу. Он ничего не сказал Рафаэлю ни о приходе сестры, ни о том, что произошло между ними, ни о словах, которые у нее сорвались с языка и которые он не мог забыть. Да, женщины часто говорят о любви, но слова стоят недорого. Если Даро решила подарить ему себя, она не могла не вспомнить то, что шептала когда-то...
– Сандер, да что с тобой такое, ты как пьяный...
– Сон, Рито. Сон о прошлом.
– Прошлое всегда сон. Или камень на шее. По крайней мере, так говорят атэвы, которым отчего-то вздумалось померзнуть в нашем милом обществе.
– Ну, ты же не мерзнешь, почему должны мерзнуть они?
– В Мирии зима все же бывает, а потом я уже... Проклятый! Я уже шесть лет в Арции, а ты меня еще на самый Север затащил.
– Не на самый, Тагэре северней Гвары.
– С меня и Гвары хватает. И чего это нашим львам приспичило кататься. Я понимаю, в Эр-Иссаре, где стены имеют уши, а у нас... Разве что Обен подслушает от нечего делать, так от этого никакого вреда.
– У Обена скоро день рождения. Восемьдесят один.
– Да, не нос собачий! А Евгению сколько было?
– Девяносто четыре... И все равно не верится. Видеть эту тварь зеленую не могу!
– Да уж, – присвистнул мириец, – свиньища еще та... Но зато Жорж теперь с нами.
