Проклятый
Сирень все еще цвела, тяжелые гроздья всех оттенков от белоснежного до темно-фиолетового казались застывшим колдовским пламенем. Когда-то ему казалось, что красота Сада навеки привяжет к нему Циа. Он ошибался... И вообще Циа давно нет, нужно не прошлое оплакивать, а о будущем думать. О том, что предстоит сделать ему и светловолосой женщине, разыскавшей его в цветущем аду. Он должен исполнить клятву, данную Ларэну. Неужели Лунный король погиб? Да, видимо, так. Пока он в Саду Адены оплакивал свою нелепую любовь, Ларэн попробовал в одиночку остановить чудовищное зло и погиб. Силы оказались неравны. Теперь мощь их противника выросла многократно, но когда растет мощь, появляются и уязвимые места. Убить льва трудно, но легче, чем затаившуюся в камнях змею. Кажется, атэвы говорят именно так... Атэвы! Они с Ларэном были у них, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Тогда они так и не разгадали загадку, но теперь, теперь он узнал от Геро то, чего не знал и не мог знать его учитель. И чем больше он думает, тем больше убеждается в своей правоте. Он не знает имени того, кто прятался в Сером море, но это не суть важно, но вот его природу он, похоже, разгадал.
Эрасти улыбнулся, поймав себя на мысли, что гордится собой и хочет поделиться своими выводами с Герикой. Куда же она могла пойти? Сад велик, а женщина старается ему не надоедать, хотя он рад ее видеть. Она живая, и он снова жив благодаря ей. Этот Рене и вправду Счастливчик, что бы с ним ни произошло, его любят, и за него бьются, а вот ему не повезло...
Эрасти Кэрна обругал себя вслух по-суриански, он же дал себе слово перестать себя жалеть, и отправился на поиски Геро. Следы ее присутствия отыскались сразу же. У Зеленого мостика копошилось полчище уток, несомненно, привлеченных даровым угощением, чуть дальше по воде плыл венок из желтых цветов, но самой Герики не было. Проклятый прошел довольно далеко вдоль пруда, с удивившей его радостью замечая всякие мелочи вроде пары ярких бабочек или алой от маков полянки. Жизнь все-таки прекрасна, и она и не думала кончаться. Эрасти довольно долго бродил по Саду, но Геро нашел почти на том месте, с которого начал свои поиски. Оказалось, она все это время бегала по его следам. Кэрна хотел посмеяться над этим совпадением, но лицо женщины было напряженным и расстроенным. Эрасти, сам не понимая, как это у него вышло, обнял ее за плечи.
– Что случилось? Сон? Память?
– Ни то, ни другое, – она не вырывалась, да и зачем, они ведь стали настоящими друзьями безо всяких клятв и обетов. Ему бы и в голову не пришло воспользоваться этой дружбой, и Геро это понимала. Она вообще многое понимала, в отличие от Циа, которую ничего не волновало, кроме собственных желаний.
– Что-то не так в Саду?
– Эрасти, – Геро как-то по-кошачьи извернулась, умудрившись, не разрывая кольца обхвативших ее рук, заглянуть Проклятому в глаза, – Эрасти, что-то случилось с твоим камнем. В нем словно огонь вспыхнул, даже утки и те перепугались.
– Расскажи подробнее.
– Да рассказывать-то особенно и нечего. Полыхнуло, я сначала не поняла что. Утки в стороны, у меня на пальце словно маленький костер, хотя жара не было. А потом все погасло, – она чуть ли не удивленно посмотрела на руку: черный камень казался прежним.
– Ты поняла, что это значит?
– Третий шаг?
– Да. Кто-то совершил подлость, без которой Тарра вполне могла бы обойтись. Осталась еще одна, последняя, после чего понесется... Так что, дорогая Эстель Оскора, наше ожидание заканчивается. Пару здешних дней, если не меньше, и, если не будет другого выхода, придется проламываться домой в открытую. Пойдем в беседку, что ли, нам нужно поговорить. Что-то мне подсказывает, что я должен сделать это сейчас, а то не успею.
Герика молчала, пока они, держась за руки, шли между цветущими кустами, утреннее солнце играло на каплях росы, щебетали птицы, прямо перед ними пролетела большая глупая стрекоза. Сад захлебывался поздней весной, и под ясным синим небом, среди молодой листвы и цветов его собственные мысли показались Эрасти нелепыми и невозможными...
2885 год от В.И.
23-й день месяца Медведя.
Арция. Урб
Герцог Эстре был в седле, когда брат Ее Величества, зевая, соизволил выйти во двор. Александр равнодушно наблюдал, как Фернан Реви садился на коня, но внутри его все кипело. Этот выскочка и наглец, навязанный ему в спутники, ничего не понимал в том, чем они занимались, постоянно путался под ногами и при этом развлекался в меру своего достаточно-таки убогого, с точки зрения Сандера, воображения. Ночные попойки и распускание рук по отношению к женам и дочерям хозяев замков, в которых они останавливались, вызывали у Александра отвращение. Впрочем, нобили, пресмыкающиеся перед ничтожеством только потому, что оно состоит в родстве с королевой, тоже не вдохновляли. Если барон Урб счел уместным отправить жену в постель высокому гостю, а та с видимым удовольствием отправилась, Сандера это не касается. Нигде не сказано, что можно уважать тех, кто не уважает сам себя.
Эстре был рад, что покидает Урб, а что до Реви, на него вовсе не обязательно смотреть и тем более разговаривать. Александр молча послал жеребца к воротам, даже не попрощавшись с хозяйкой – пусть с ней Фернан прощается, если хочет.
А вот замковая стража – дело другое. Воин всегда поймет воина, рука Тагэре взметнулась в приветствии, и два ветерана прямо-таки расцвели. Подъемный мост с грохотом опустился, и брат Его Величества продолжил поездку по югу Арции.
Александр сам не понимал, что на него нашло. Фернан был мерзок, но не хуже, чем всегда, да и приторно-сладкий барон был одним из многих. И вместе с тем Сандер чувствовал, что что-то изменилось. Неужели все дело в крике, что почудился ему прошлой ночью? Он расспросил и слуг, и владельцев Урба, они ничего не слышали и были готовы в этом поклясться. Эстре им верил, видимо, он спутал сон с явью, хотя такого с ним еще не случалось. Жалкий, испуганный вопль, оборвавшийся каким-то хриплым бульканьем, стоял у него в ушах все утро, вызывая необъяснимую тревогу и дурацкие мысли.
Отчего-то пришло в голову, что брат намеренно убрал его из Мунта, а Фернана отправили с ним, чтобы тот всячески затягивал поездку. Глупость, конечно, но Филипп и впрямь в последнее время избегал смотреть в глаза, словно задумал что-то нехорошее. Может, дело в Жаклин? Собрался выдать ее замуж за кого-то из «пуделей»? За сына Эллы? Королева явно зарится на богатства Фло.
Да нет, глупости все это. Жаклин еще носить и носить траур и по мужу, и по отцу. Желающим прикарманить наследство Короля Королей придется обождать. И все же ночью что-то произошло. Кто-то умер. Обен? Евгений? Кардинал стар, как мир, да и граф немолод... Нет, тогда бы ему почудилось что-то другое. Наверное, все дело в разлуке с Сезаром, который сейчас уже в Лиарэ. Он привык, что друг рядом, а теперь придется год, если не больше, обходиться без него. Сандер понимал, что война с Ифраной неизбежна и что удобнее всего нанести двойной удар из Оргонды и Арции. Отъезд виконта Малве был необходим, и все-таки без Сезара было плохо.
