Орест беспокоил Анастазию, хоть и не столь сильно, как обманувший саму Смерть Тагэре. Они с антонианцем не были врагами, но кардинал вполне мог охотиться за той же дичью, что и она. Да, он ничего не знал о пророчестве Агриппины, но и она не имела представления о секретах главы Скорбящих. Хорошо хоть Шарль во время «покаяния» уничтожил главные орденские артефакты. Антонианцы держат это в тайне, но у Ее Иносенсии свои возможности. На мунтской площади сгорела лишь одна Цепь и один Перстень из трех, но остальные полностью утратили свою силу. Видимо, эти вещи составляли единое целое, хоть и находились в разных местах. Впрочем, антонианцы сильны и без огненных Перстней. Они не столь уж часто пускают в ход магию, но это свидетельство силы, а не слабости. И что прикажете делать ей? Защищать покойную Дафну ради чести ордена или же отречься от нее?
Ссориться с антонианцами не время. Завладевший наследством мирийки Орест объявил бланкиссиму Преступившей и от своих слов не откажется. А Евгений ему поможет. Если она заступится за Дафну, она никогда не увидит ни записей Дафны, ни Даро. После случившегося требовать, чтобы девушка вступила в орден, нельзя. Анастазию никто не поддержит, а саму Дариоло вполне могут спрятать где-нибудь в Гидале или Элле
[77]
. Орест не дурак, он рано или поздно вспомнит о крови Эрасти. Нет, если она хочет в конце концов заполучить девицу Кэрна, сейчас нужно встать на ее сторону.
Ее Иносенсия не сомневалась, что разгадала слова Агриппины. Умирающие от Агва Закта
[78]
не ошибаются, а наставница говорила о Властелине, Брате и Деве и о том, что они уже в пути. Сейчас, когда до исполнения всех пророчеств осталось совсем немного, нельзя допустить ни единого просчета.
Властелином может быть лишь Филипп Тагэре, и он же должен стать Последним из Королей. Дева – вот она, мирийка Дариоло, ну а Брат – это Ларрэн или Эстре. Время покажет. Жаль, что Сола связана по рукам и ногам своим старым грехом. Пока она не поймет, как Шарль Тагэре раз за разом возвращается в мир живых и какими силами владеет, она не должна открыто перечить его воле. Но она рано или поздно найдет управу и на мертвого герцога!
Анастазия изящным жестом пододвинула к себе перо и бумагу, и на белый лист легли четкие строки.
«Я, Предстоятельница ордена святой равноапостольной Циалы, с удивлением и негодованием узнала о том, что случилось в мирийской обители. У меня нет оснований усомниться в том, что действия Вашего сына были обусловлены необходимостью защитить сестру от противоестественных посягательств. Мирийская обитель слишком далека от Фей-Вэйи, а ее обитательницы попали под влияние своей настоятельницы, с попустительства епископа Мирийского отошедшей от Триединого и погрязшей в пороках и недозволенном колдовстве. Дафна раз за разом уклонялась от приезда в Фей-Вэйю, безусловно, опасаясь, что будет разоблачена.
Если бы Вы, монсигнор герцог, вовремя сообщили мне или же Предстоятелю ордена святого Антония о происходящем, удалось бы предотвратить множество несчастий. Теперь же, даже из-за смертной черты, Дафна продолжает приносить беду. Разумеется, я пришлю в Мирию достойную сестру, которая вместе со Скорбящими братьями исправит содеянное и выкорчует ересь и недозволенную магию, пустившие корень на мирийской земле, но чем старше сорняки, тем труднее их выполоть. Я боюсь даже предположить, сколько душ было погублено за те годы, когда Дафна полновластно распоряжалась не только делами Церкви, но и делами герцогства. Настоятельно советую Вам и Вашей супруге пройти очищение у достойных братьев-антонианцев, ибо вредоносная магия, применяемая Дафной, может проявиться и спустя значительное время.
Что до Ваших детей, ныне находящихся под покровительством Его Высокопреосвященства кардинала Арцийского, то они совершили убийство, защищаясь, и потому не могут быть осуждены ни судом светским, ни судом духовным. Ваш сын пролил кровь из опасения за честь сестры, и, хотя ее жизни опасность не грозила, он предотвратил большое несчастье и разоблачил преступницу. Посему настоятельно прошу Вас проявить снисходительность к Вашему наследнику, о том же, что орден равноапостольной святой Циалы не почитает Рафаэля Кэрна преступником и не имеет к нему и девице Дариоло никаких претензий, я заявляю открыто. Посылаю свое благословение Вам и Вашей супруге и сожалею о постигшем Вас несчастии».
Написать герцогу Энрике было легко, куда сложнее было ответить на письмо арцийского кардинала так, чтобы старик не почуял подвоха. Когда же он наконец умрет?! Конечно, клирики не рыцари, живут долго и умирают в собственной постели, но Евгений явно зажился. Впрочем, пока она его трогать не станет. Не время. Если арциец не догадается скончаться до того, как иссякнет династия, она примет меры, а пока пусть живет и приглядывает за Илларионом, который ей непонятен и поэтому страшен. Ее Иносенсия задумчиво коснулась пером переносицы, затем улыбнулась и написала: «Ваше Высокопреосвященство! Я была потрясена Вашим письмом...»
2885 год от В.И.
16-й день месяца Влюбленных.
Арция. Мунт
– Меня пугает готовность, с которой нам пошли навстречу, – кардинал Арции удрученно покачал головой, – я настроился на драку, самое малое на созыв конклава, а оказалось, мы ломились в открытую дверь. Анастазия и не подумала отрицать вину Дафны, напротив, она ее раздула. Видимо, то, что случилось, ее устроило. Ну да как бы то ни было, с головы твоих мирийцев теперь и волос не упадет. По крайней мере, открыто. Но я бы на твоем месте присоветовал им отказываться от неожиданных подношений, есть и пить только в надежных местах, а ночью зажигать свежие, только что купленные свечи.
– Вы боитесь яда?
– Не то чтобы боюсь, но Ее Иносенсии выгоден слух о «Проклятии Дафны». Похоже, к радости антонианцев, из убитой лепят великую чернокнижницу.
– А не может такого быть, что Анастазия просто поверила вам и решила помочь? Ведь когда-то вы были дружны.
– Когда-то были, – не стал отрицать кардинал, – я знал ее совсем девочкой, воспитанницей покойной сестры Обена Трюэля. Умная была женщина, боюсь, даже слишком умная. Я никак не мог ее разгадать, да и брат тоже. Не знаю, что там у них произошло, как Агриппина умудрилась усадить свою подопечную в кресло Предстоятельницы и что с ней сотворила, но Ее Иносенсия Анастазия и послушница Соланж похожи друг на друга, как серна и пантера. Чем хочешь поклянусь, что непорочная сестра по уши в недозволенной магии, но доказать ничего не могу.
– Но Арции она пока не вредит.
– Нам и Илларион не вредит, разве что беспечатных
[79]
знахарей гоняет. Нет, не нравится мне все это... Нельзя мне сейчас умирать, Сандер, вот в чем дело.
