Кто-то здесь все-таки жил и оказался добычей «этих ублюдочных рогоносцев», как с чисто солдатским остроумием прозвали ройгианцев «Серебряные». Известно ведь, что стоит врага как следует обозвать, и он тут же теряет часть силы, так как не может настоящий мужчина бояться тех, кого презирает. И еще известно, что даже зверь не гадит возле своей норы. Захватчикам свойственно бесчинствовать на чужих землях, но чтобы на своих?!
«Серебряные» уже привычно спешивались, готовясь взять врага в кольцо, чтобы никто не ушел, пока эльфийские лучники делают свое дело, а затем пройти железной сетью по домам и сараюшкам, без жалости рубя головы, так как ройгианцев можно только убивать. Молча. Без разговоров. Эти пьянеющие от чужих страданий убийцы, бывшие некогда людьми, оказались совершенно бесполезны, так как ничего не знали и не помнили. В их убогих выгоревших душонках жила одна лишь страсть — убивать тех, кто им подвернется, причем особым способом. Артефакты — гладкие мутно-белые камни с отверстиями, которые носили на груди предводители, — после первой смерти (вначале рогоносцы обходились без ритуалов, главное было убить, все равно кого — мужчину, женщину, ребенка, лошадь, собаку…) начинали слабо пульсировать, словно горло белесой пещерной лягушки. И тут же на жителей взятой в кольцо деревни накатывал пеленающий тупой ужас, заставляя бросать все и ковылять к центру некоего круга, где всех ждала чудовищная общая смерть. Только некоторым — чаще всего молодым матерям и молодоженам — удавалось избежать паралича воли. Эти пытались защитить детей и любимых. Что ж, смерть от удара ножом или арбалетной стрелы была чище и быстрее той, что ждала остальных…
Жнецы делали свое дело и уходили на поиски новых жертв. Они не помнили ни того, кто их послал, ни того, откуда пришли. Они вообще ничего не помнили, даже своих имен, поэтому пленных перестали брать уже в третьем селе.
До сих пор отряду везло — ни одного серьезно раненного. Рогоносцы, пьяные от крови и безнаказанности, оказывались добычей, по глупости сравнимой с токующими глухарями или обожравшимся болотным львом.
[28]
Это замедляло движение и вместе с тем, по утверждению Эмзара, ослабляло Ройгу, вернее, препятствовало восстановлению его сил. К тому же никто из эльфов, не говоря уже о «Серебряных», и помыслить не мог, чтобы пройти мимо гибнущих или не отомстить.
Подготовка к схватке была недолгой, оставалось дождаться разведчиков. Клэр, чье право Рыцаря Осени первым идти в самые опасные места никто не смел оспаривать, как всегда, возник неожиданно, и на его лице невозможно было ничего прочесть. Однако Эмзар что-то почувствовал. Очевидно, у короля Лебедей было иное зрение.
— Что на этот раз?
— Всадники. Я не смог подобраться близко. Около сотни, и у них собственная сила.
— На этот раз, — объяснил Эмзар, — кони почуяли не преждевременную смерть. Те, кого видел Клэр, обладают собственной магией и собственной волей.
— Я понял, — кивнул Рене. — Их можно обойти?
— Наши лошади от них уйдут, ваши — нет. Но они в любом случае найдут наши следы, и тогда охотниками станут они.
— Я тоже так думаю, — согласился Рене. — Если их не обойти, придется перебить. Жаль, наши люди стали считать эту добычу хоть и отвратительной, но легкой.
— И пусть продолжают так думать. — Эмзар легким движением освободил стрелку шлема, и она упала на лицо сверкающей серебряной полосой. — Это наш бой, а вы должны, забирая все время влево, идти вперед. Мы вас догоним.
— Но…
— «Но» не может быть, — с горечью ответил эльф. — Благодаря нашим бывшим владыкам вы, смертные, беззащитны перед любой магией достаточной силы. Судя по всему, они заметили исчезновение «сборщиков» и послали жрецов более высокого ранга узнать, в чем дело. Мы были недальновидны, ввязавшись в пограничные схватки. Надо исправлять положение. Быстрее собирайтесь и уходите.
— Хорошо! — Рене жестом подозвал к себе Роцлава. — Завгородний! Принять командование. Уходи на северо-восток, прижимаясь к горам так, чтобы только могли пройти лошади. Мы догоним.
— Ты не должен участвовать в схватке. — Эмзар был непривычно резок. — Ты не принадлежишь себе.
— Глупости! — Аррой в бешенстве тряхнул серебряными волосами. — Если я останусь в стороне, я перестану быть самим собой, а это еще хуже. Мне всегда везло. К тому же я тоже кое-что могу…
Эльф больше не спорил. Возможно, потому, что стало не до того. Светорожденные, быстро переговариваясь на своем языке, занимались вещами, малопонятными непосвященным. Мелькали, сплетаясь и расплетаясь, изящные пальцы, вспыхивали и гасли многоцветные искры, на свет извлекались странные предметы, на первый взгляд похожие на изделия лучших ювелиров древности — только в тысячу раз прекраснее, на деле же являющиеся боевыми талисманами.
У Рене талисманов не было. Если, разумеется, не считать черной цепи, которая могла иметь какие-то никому не ведомые свойства, да Жана-Флорентина, смирно сидевшего на своем браслете. Жаб вообще в последнее время притих, похоже, робел эльфов.
Убедившись, что вынудить цевца сделать хотя бы шаг навстречу опасности невозможно, герцог спешился и спокойно наблюдал за сборами. Первыми закончили дела люди. Без лишних слов и эмоций «Серебряные» быстро уходили в сторону замеченной с полчаса назад тропы. Рене глядел им вслед, пока его не отвлек шум за спиной. Огромный вороной жеребец рыл копытом землю, злобно поглядывая на эльфийских лошадей.
— Гиб! — Рене совсем было забыл о своем водяном знакомце, и, как оказалось, зря. Блестящее черное чудовище нетерпеливо топнуло передней ногой и приглушенно — понимает, подлец, что не стоит загодя оповещать врага о своем присутствии, — зарычало, как и положено твари из легенд. Всем своим видом Гиб выражал возмущение как медлительностью адмирала, так и тем, что намечающаяся драка предполагалась без него. Рене не колебался. Мысленно ругнув себя за забывчивость, эландец вскочил на лоснящуюся спину, заняв место в строю.
Эмзар слегка приподнял бровь.
— Вот оно что… Я слышал о них, но считал… погибшими.
Гиб презрительно фыркнул и яростно, не по-лошадиному, а по-кошачьи, стеганул себя по бокам белопенным хвостом. Судя по всему, об эльфах он был весьма нелестного мнения, но понимал, что сейчас у них общий враг.
— Пора, — тихо сказал Осенний рыцарь, и стремительные силуэты бесшумно понеслись меж черных лиственниц.
Глава 8
2229 год от В. И. 26-й день месяца Лебедя
Эланд. Идакона
Таяна. Червонный кряж
Арция. Мунт
1
Эстель Оскора
