Я в недоумении начала топтаться на месте.
Стрелки часов сначала показали четверть девятого, потом половину… Недоумение
переросло в полную растерянность. Может, я спутала аэропорты?
— Михаил Петрович, — послышался сбоку баритон,
— никто пока не подходил, я уже целый час с места не двигаюсь.
Я быстро повернула голову: мужчина в черной
куртке разговаривал по мобильному телефону.
— Понял, до десяти стою!
— Вы не меня ждете? — осведомилась я, когда
дядька сунул трубку в карман. — Разрешите представиться: Лаура Михайловна
Иванова.
— Во цирк! — выпучил глаза мужчина. — Чего до
сих пор молчала? Могла раньше подойти.
— Мне не описали встречающего, — попыталась
оправдаться я.
— Как это? — завозмущался мужчина. — При мне
хозяин по телефону объяснял, мол, у справки Сережа будет, наш шофер, высокий,
красивый…
Слегка рассердившись на Лауру, которая забыла
донести до исполнительницы роли племянницы столь ценную информацию, я навесила
на лицо самую сладкую улыбку и пропела:
— Ой, вот как глупо получилось… Извините,
пожалуйста…
С водителем тоже необходимо наладить хорошие
отношения. Прислуга, в особенности та, что служит в доме много лет, очень часто
имеет влияние на хозяина. А еще многие люди назидательно повторяют: «Любишь
меня, люби и мою собачку». Конечно, Сережа не болонка, но он не должен на меня
злиться.
— Где багаж? — хмуро поинтересовался водитель.
— Здесь, — быстро продемонстрировала я средних
размеров спортивную сумку.
— Это все?
— Да.
— Ну-ну… — покачал головой шофер, в его голосе
явно читалось неодобрение.
— Понимаете, люблю путешествовать налегке, —
стала оправдываться я.
— Пошли к машине, — перебил меня Сергей, — а
то за стоянку дорого платить. Ладно бы свои отдавал, а то хозяйские…
Высказавшись таким странным образом, он
широким шагом двинулся вперед. Я поспешила за мужчиной, волоча сумку.
Очутившись в автомобиле, я сделала попытку
наладить контакт с водителем и воскликнула:
— Какая шикарная иномарка!
— Обычная, — буркнул Сергей.
— Никогда в такой не ездила!
— Угу.
— Не скажете название?
— Чего?
— Машинки.
— «БМВ».
— Ой, суперская! А блестящая какая…
— Если на мойку регулярно ездить, то любая
дрянь красивой станет, — мрачно констатировал Сергей и увеличил громкость
радиоприемника.
Поняв всю бесплодность попыток втянуть
угрюмого дядьку в разговор, я замолчала и стала разглядывать через тонированное
стекло улицу.
Сыто урча, джип мчался по Москве, изредка
откуда-то из его нутра раздавалось недовольное кряканье — Сергей на пару секунд
включал сирену. От мерного покачивания меня потянуло в сон, я начала зевать, а
потом внезапно задремала.
— Лаурочка… — кто-то потряс меня за плечо. —
Ой, как крепко спит, устала бедняжка.
— С чего ей притомиться? — ответил ворчливый
голос. — Сидела королевой.
— Замолчи, Сергей.
— А я что? Просто сказал, — вновь заскрипел
противный баритон. — Сил лишаются от работы, а не от безделья.
Мои глаза распахнулись, взгляд уперся в
круглощекого мужчину.
— Лаурочка, — протянул он руку, — я дядя Миша.
Ступай, Сергей, в дом, вели завтрак подавать, девочка проголодалась.
Водитель повернулся и пошагал к крыльцу, его
спина выражала явное неудовольствие. Антонов наклонился и зашептал:
— Ты вылитая мама! Волосы, глаза, цвет кожи,
улыбка… Похожа до дрожи! Машенька тоже любила красную помаду. Спасибо, что
согласилась прикинуться племянницей.
— Это дочь должна быть благодарна отцу за участие
в своей судьбе, — потупилась я.
Антонов закашлялся, потом осторожно произнес:
— Анна и дети ничего не знают про Машу. Сейчас
пока не время для откровений, но в моей жизни скоро произойдут перемены…
— Не волнуйтесь, — улыбнулась я, — племянница
не будет назойлива.
— Извини, но иначе не сумею тебе помочь, мне
пока не хочется шума.
— Понимаю.
— Аня в курсе всех денежных дел и…
Я положила руку на плечо Антонова.
— Дядя, вы мне ничего не должны. Я согласилась
приехать не из-за денег, мне вполне хватает того, что я зарабатываю. Просто
хотелось посмотреть на вас, обнять.
— Деточка! — воскликнул Михаил Петрович,
помогая выбраться из машины. — Ты получишь все, чего была лишена. Мне просто
претят скандалы. Пошли скорей затракать.
Дом оказался огромным. Я попыталась
сосредоточиться, чтобы запомнить путь в столовую, но затем бросила дурацкое
занятие. Прихожая, коридор, холл, нечто типа библиотеки, коридор, оранжерея,
холл, коридор, круглый зал, коридор… Да уж. Надеюсь, мне выдадут план местности,
иначе придется утащить на кухне литровую банку, набитую фасолью, и вести себя,
словно Мальчик с пальчик.
— Входи, входи, — громко возвестил хозяин,
вталкивая меня в комнату, обставленную помпезной белой мебелью с позолотой, —
садись, станем знакомиться.
Через пять минут церемония представления
завершилась, присутствующие начали пить кофе. Я украдкой разглядывала членов
семьи Антонова. Их оказалось больше, чем говорила Лаура.
Во главе стола сидела Анна, безукоризненно
одетая и тщательно причесанная женщина неопределенных лет. По фигуре ей можно
было дать тридцать, по лицу — пятьдесят. Слева от матери расположился Костя,
рядом с ним скромно опустив глаза вниз, сидела его жена, чудовищно толстая
особа по имени Кира. По правую руку от Анны вертелась на стуле девочка, по виду
первоклассница, все называли ее Китти. Следующие места занимала Лана, как две
капли воды похожая на маму, и Галина, хрупкая блондинка (я так и не поняла, кем
она является). Михаил Петрович устроился в полукресле напротив супруги. Анна подняла
от тарелки круглые голубые глаза и начала допрос:
— Значит, вы живете во Владивостоке?
— Да, да, — старательно заулыбалась я. —
Кстати, вот небольшой сувенир, коробочка наших конфет. Это фирменные,
владивостокские, называются «Метеорит», сделаны из орехов с медом. Попробуйте,
очень вкусно.
Анна хмыкнула, Костя кашлянул, Лана и Галина
переглянулись, а маленькая Китти тоненьким голоском спросила:
— Ма, мне их можно?
— Нет, деточка, — спокойно ответила Кира, —
аллергия начнется.
