Сначала пил валерьянку и пустырник, но они не
помогли. С каждым днем делалось все хуже и хуже, пропал аппетит, Михаила
Петровича мучила невесть откуда возникающая температура, появились бессонница,
раздражительность. Все окружающие вызывали в нем неконтролируемую злобу, но в
особенности Анна. Иногда мужу хотелось схватить жену за волосы и начать бить
головой о подоконник до тех пор, пока умение владеть собой не покинет супругу и
та не заорет благим матом.
Желание возникало спонтанно, безо всякой вины
Анны. Профессор спускался в гостиную, натыкался взглядом на жену, мирно
смотревшую телевизор, вдыхал аромат домашнего яблочного пирога и понимал:
сейчас сорвется, завизжит, затопает ногами, завоет, надает пощечин супруге.
Огромным усилием воли Михаил Петрович гасил вулкан и с трясущимися руками
убегал к себе в кабинет.
— Ты куда? — удивлялась Анна. — Садись,
новости вместе поглядим.
— Мне надо работать, — истерически взвизгивал
Михаил Петрович и запирался на втором этаже.
Но, понятное дело, ни о каком творчестве речи
и не шло — Антонов валился на диван и хватался за книгу. Он «подсел» на Галину
Куликову, ее детективы успокаивали и расслабляли, а от научной литературы
депрессия становилась лишь круче. И еще: он от тоски начал вести дневник —
словно истерическая девица, записывал свои обиды в толстую тетрадку, ее нашли
после смерти Антонова.
Михаилу Петровичу следовало обратиться к
врачу, а он упорно пытался вылезти из беды самостоятельно. Затоптав в очередной
раз истерический припадок, Михаил Петрович уехал в город, добрался до аптеки и
мрачно спросил у пожилой провизорши:
— Есть что-нибудь от тоски?
Фармацевт деловито спросила:
— Что беспокоит?
В аптеке в тот момент покупатели
отсутствовали, провизорша смотрела с участием, и Михаил Петрович неожиданно
начал жаловаться на жизнь.
Старушка выслушала профессора и сказала:
— Мой совет — ступайте в поликлинику, нужные
вам препараты строго по рецепту.
— Дайте хоть что-нибудь! — взмолился Антонов.
Бабушка выложила на прилавок… «Анин» и
сообщила:
— Попробуйте, он придает силы. Многие охотно
берут, по крайней мере, апатия спадет, но с остальными проблемами витамины не
справятся.
Михаил Петрович чуть не расхохотался во весь
голос, впервые за год к нему вернулось хорошее настроение. Он приобрел баночку,
приехал домой, поставил упаковку у зеркала, начал снимать куртку, и тут к нему
подлетела Китти. Дедушка отвлекся на внучку, пошел с ней внутрь дома, потом,
спустя полчаса, вспомнил про «Анин» и вернулся в прихожую. Профессор не хотел,
чтобы жена или дети, обнаружив его у зеркала, стали спрашивать: «А кто у нас
витамины пить собрался?»
Баночки на месте не оказалось. Михаил Петрович
рассердился, увидел сумку Анны на пуфике, испытал очередной прилив злобы и пнул
ни в чем не повинную кожаную вещь. Сумка упала на пол, из нее вывалился…
«Анин». Антонов живо схватил упаковку. Подумал: очевидно, аккуратистка жена,
войдя в дом, увидела витамины, решила убрать их в аптечку, положила в сумочку,
но ее окликнула Марина, и она пошла хлопотать по хозяйству.
Слава богу, никто не видел, как Антонов принес
«Анин», и никто не заметил, как он его вытащил из сумки жены. Михаил Петрович,
не имевший понятия о бизнесе супруги, не знал, что ему в руки попала
«заряженная» порция, допинг, приготовленный для человека, с которым предстояло
встретиться его супруге.
Анна же, вернувшись в прихожую, нашла сумку на
полу, стала искать «Анин» и обнаружила его под галошницей. Ничего странного в
ситуации супруга профессора не усмотрела: наверное, сумку с пуфика столкнула
Белочка, и круглая баночка выкатилась. Только теперь у Анны оказались самые
обычные витамины, те, что профессор купил в аптеке. В принципе, жена Антонова
рассудила правильно, только когда собака толкнула столик у зеркала, на пол
упала покупка профессора.
Придя в кабинет, Михаил Петрович открыл
дневник и сделал запись: «Смешно. Купил «Анин». Попробую. Судьба. Потерял банку
в прихожей, нашел в сумке Анны. Надо принимать». Баночку Антонов спрятал у себя
под матрацем. Глупо? Очень. Но Михаилу Петровичу отчего-то было стыдно перед
домашними — еще начнут смеяться над главой семьи, пьющими им же самим
разработанное средство. Это вроде как читать вслух собственные стихи.
В среду, меняя хозяину белье, Марина
обнаружила лекарство. Она показала находку Асе и удивилась.
— Зачем Михаил Петрович витамины спрятал?
Нянька повертела упаковку.
— Надо же, самую большую притырил, триста
таблеток. Понятненько.
— Что? — недоумевала Марина.
Ася прищурилась:
— Небось сам себе по спецзаказу сделал,
использовал самые лучшие, свежие средства, и получились супервитаминки! Не
станет же профессор дерьмо пить. Ну-ка, я себе отсыплю.
— Ой, не надо, — испугалась Мара, — еще
заметит!
— Думаешь, он их считать будет? — захихикала
Ася. — Возьму штук двадцать, попробую, может, перестану постоянно засыпать на
ходу. И ты натряси себе, вместе полечимся. Михаил Петрович не заметит,
лекарства тут прорва. Думаю, оно шикарное, иначе с чего хозяин стал бы его
прятать? Вон, смотри, все открыто валяется, а эта баночка под матрацем была.
Почему?
Мара пожала плечами.
— А потому, что оно суперское. Людям абы что
продают, а себе самое сладенькое. Не хочет делиться, — заключила Ася и стала
вытряхивать на ладонь таблетки. — Давай тоже попробуй.
И Мара дрогнула. Несколько дней домработница и
нянька старательно пили допинг, заедая его конфетами и запивая чаем с вареньем
— и Мара, и Ася отчаянные сластены. А добавка, напомним, не совместима с
сахаром. Результатом употребления «витаминов» стали яркие галлюцинации, которые
испытали женщины: одной привиделся окровавленный хозяин, другая узрела
висельника.
Самое интересное, что Анне и в голову не
пришло заподозрить в странных происшествиях допинг. Она предположила, что
Михаил Петрович по непонятной причине решил жестоко подшутить с прислугой, но,
чтобы не устраивать скандала, как всегда, спустила дело на тормозах. Даже умным
людям свойственно проявлять недогадливость.
